На следующее утро Серена и Фатима затеяли продолжительный спор. Серена решила доказать свою правоту сильной пощечиной. Фатима яростно вскрикнула и боднула соперницу в живот. Обе женщины упали в грязь и покатились по земле, превратившись в ком мелькающих рук и ног. Уайльд поспешно отстегнул ремень от винтовки, погрозил им Джоанне, которая, казалось, решила присоединиться к битве, сложил его вдвое и трижды хлестнул по скандалисткам. Фатима взвыла от боли, попыталась встать, поскользнулась, и получила еще два удара по своему внушительному заду.

— А теперь твоя очередь, моя милая, — сказал Уайльд и, толкнув ногой, перевернул Серену на живот. Она молча перенесла наказание, встала, попыталась счистить грязь, и лишь тогда вздрогнула. — Теперь скажи мне, чего хотела Фатима.

— Она требовала, чтобы мы оставались в лагере до тех пор, пока дождь не прекратиться. По ее словам, этого ждать недолго. Но нам нужно идти дальше.

Действительно, они настолько промокли, что сидеть в палатке, которая почти не защищала от дождя, не было никакого смысла.

— Скажи ей, что так я хочу, — посоветовал Уайльд.

Серена перевела, и Фатима пожал плечами, начала вьючить верблюдов. Как ни странно, ни одна из женщин не казалась рассерженной.

— Мужчина должен крепко держать своих женщин в руках, — объяснила Серена. — А поскольку вы наказали и меня тоже, то она не ревнует. Это хорошо.

— Я просто обязан познакомить тебя со своими друзьями, — воскликнул Уайльд.

Ехать верхом было слишком опасно, поэтому они весь день шли пешком, ведя верблюдов в поводу. В конце концов маленький караван свернул с дороги, или же, возможно, дорога свернула в сторону от его пути, и вошел в лес, который немного прикрывал от потоков воды. Земля под ногами становилась все мягче и ближе к вечеру превратилась в болото. Идти по нему было так же трудно, как по песку в пустыне. Главное различие было лишь в том, что в пустыне шаги были абсолютно неслышными, а здесь под ногами непрерывно хлюпало и чавкало.

Животных на пути не попадалось, если не считать нескольких змей.

— Когда-то здесь были и львы, и жирафы, и все породы антилоп, — сказала Серена. — Но теперь они или умерли от жажды, или утонули. Все живое ушло на юг. А около озера все еще можно встретить львов.

Путники провели еще одну бессонную ночь, укрывшись под кронами деревьев. Как и предсказала Фатима, дождь наконец прекратился, но с листьев продолжало капать. Лесную тьму озаряли частые вспышки молний, сопровождаемые гулкими раскатами грома. На рассвете Серена и Фатима вступили в ставший уже традиционным спор, который сопровождался энергичными жестами и взглядами в сторону Уайльда. И снова Фатима в конце концов должна была уступить.

— Как мне кажется, ты говорила, что они последуют за мной повсюду, — напомнил Уайльд.

— Так и будет, — подтвердила Серена. — Но им нужно напоминать о вашей силе и смелости и о том, что вы собираетесь позаботиться о них.

— И что же я для них сделаю?

— Обещания ничего не стоят, — уклонилась она от ответа.

— При том условии, что я не попаду в какую-нибудь переделку, когда они захотят получить обещанное.

Утром дождь возобновился. Уайльд потерял счет времени, и не мог определить, сколько же времени тянется его странствие. Жизнь закончилась в тот момент, когда его выбросили из вертолета в песчаное море. Неужели это случилось неделю тому назад? Потом она ненадолго возвратилась, когда он в оазисе разговаривал с Фором, и продолжалась еще некоторое время. Теперь она снова ушла, а он тащился сквозь вечность вслед за пропитанной ненавистью девчонкой к месту предстоящей расправы. Чтобы предотвратить злейшую расправу? Возможно. Насколько все это казалось нереальным! Это было тайной Африки и делало нереальной самую жизнь. Но Африка была реальной, как, впрочем, и Европа и Северная Америка и даже Азия — искусственные создания человечества.

— Мы на месте, — вдруг сказала Серена, и он услышал новые голоса. А вскоре между деревьев показались и люди. Голые мужчины и женщины окружили их, и каждый счел своим долгом дернуть Уайльда за рукав.

— Это племя бадуми — сказала Серена, — обитатели Чада. Они живут, главным образом, рыбной ловлей. У них мы купим лодку.

Уайльд снова с неприятным чувством находился среди множества любопытных, бесстрастных и совершенно несклонных с сочувствию людей. Пришельцы, сопровождаемые хозяевами, свернули из болота на сравнительно сухой холм, где располагалась деревня из травяных хижин. Здесь их ждал старейшина клана, одетый в травяной чехол, защищавший член, и нитку бус.

— Эти рыболовы относятся к числу самых первобытных из всех африканцев,

— объяснила Серена. — Подобных им можно найти только среди пигмеев Конго или бушменов Калахари.

— Но ты, похоже, уже бывала здесь?

— Чад — мое озеро, мистер Уайльд. Без меня вы ничего не сможете здесь.

Вождь о чем-то спросил. Серена ответила на незнакомом языке со странно низкими, гортанными интонациями. Фатима и Джоанна, держась за руки, взволнованно оглядывались вокруг. Возможно, они считали дикарей людоедами.

— Он говорит, — перевела Серена, — что сейчас начинается рыбацкий сезон, и лодки у них очень дороги. Я предложу ему, помимо денег, еще и верблюдов. Они больше не понадобятся нам, а он сможет продать их в Mao.

— Пожалуйста. Но не думаю, что он очень обрадуется.

Вождь тем временем закончил консультацию со своими сыновьями, и принялся в свою очередь размахивать руками.

Серена помотала головой, а ее собеседник воздел глаза к небу т растопырил пальцы на обеих руках.

— Что он хочет теперь?