— Поищи последнюю запись.

— Журнал телеграмм, — пробормотал удивленный Грей, — Я о нем совсем забыл. — Он взял журнал и начал перелистывать страницы. — Последняя запись… Последней записи нет. Ого! — Он оживился. — Вырванные страницы. Сейчас, сейчас, я, кажется, опять начинаю думать…

— Это кстати, — Малерт мило улыбнулся. — Мышление успокаивает нервы. А то у меня создалось впечатление, что в атмосфере этой каюты твои нервишки начинают пошаливать. А удивляться нечему… Да, скажи, раз уж об этом зашла речь, я что, настолько грозно выгляжу, что ты вытащил пушку? Думаешь, я не заметил, что ты там держишь, в левом кармане? Мне, честно говоря, даже не по себе стало.

Грей с обезоруживающей улыбкой достал из кармана завернутый в платок кастет.

— Мне еще больше. С недавних пор я с ним не расстаюсь. Пушки, как ты выразился, у меня, к сожалению, нет.

Первый офицер махнул рукой.

— Все в порядке. А теперь к делу. На этот раз, как сказал капитан, факты созрели для выводов. Думаю, что убийца Кандера вырвал страницы с разоблачающим его текстом телеграммы, а потом прихлопнул единственного свидетеля. Однако убийца так спешил или он настолько глуп, что забыл поискать копию. Кандер всегда писал через копирку. Я об этом знал. Мне не раз приходилось помогать ему в работе. Поэтому я смог познакомиться с телеграммой, которая и была предназначена мне.

— Тебе?..

Малерт вытащил из кармана немного помятую копию и протянул ее Грею.

— Надеюсь, тебе известно, как с этим обращаться.

Грей взял листок и наклонился поближе к свету. Копия была хорошая, и он без особого труда смог прочитать текст, под которым стояла позавчерашняя дата. Грей даже не пытался скрыть своего изумления.

— Вот это да! — прошептал Грей. — Выходит, наш старик… С таким капитальным алиби. В таком случае он наверняка профессионал.

— Почем знать? Может, у него есть сообщники.

— Что ты собираешься делать?

Малерт пожал плечами.

— Ничего. Я еще не свихнулся. Надеюсь, ты понимаешь, к чему меня склоняют? Принять командование… арестовать капитана… это же бунт на корабле. В конце концов, меня же и обвинят в пиратстве. Откуда я могу быть уверен, что он действительно преступник. Арматор ответственности за последствия не понесет, а в случае чего я буду отвечать перед судом и поплачусь собственной шкурой.

— Должны быть очень серьезные причины…

— Конечно, должны, раз уж Адельт решился из-за них пристукнуть несчастного Кандера.

— Сейчас это уже не подлежит сомнению.

— Вот именно! А попробуй убеди в этом команду, чтобы я смог выполнить приказ арматора.

— Подожди, у меня в голове сумбур… Откуда у тебя эта копия?

— Я ее нашел вот под этим столом. Когда я был здесь с капитаном, то обратил внимание, что он больше интересуется полом, а не какими-нибудь другими предметами. Он даже встал на колени, заглядывая под шкаф, будто ища следы крови, — можно подумать, что это самое главное! Но я быстро поднял его на ноги, буркнув себе под нос, какая, мол, жалость, что у нас нет настоящей полицейской собаки. Ха… В течение сорока пяти минут после нашего с капитаном визита каюта была открыта. Я все продумал. Меня удивило его поведение, и я пошел его же путем, только более внимательно.

— Ну а журнал телеграмм? Ты что, его тоже вот так просто здесь нашел?

— Это было бы слишком хорошо. Нет, на этот раз потребовалось больше выдумки. Представь себе, я отважился стащить журнал у господина капитана.

— Ты меня все больше удивляешь. Он что же, вывесил его на иллюминаторе, как на витрине?

— Немного везения… Вчера ночью, после возни с судовыми документами, я пошел в душевую ополоснуться. Выходя, услышал в коридоре какой-то шорох, ну и спрятался. Я ведь был в костюме Адама и, если бы попался на глаза несравненной госпоже Трентон, боюсь, она бы подала в суд и мне пришлось бы компенсировать нанесенный ей моральный ущерб.

— Не болтай, у нас немного времени.

— Слушаюсь, сэр. Через минуту я осторожно выглянул в коридор. Именно в этот момент капитан входил к себе с черной тетрадкой под мышкой. Шел он совершенно свободно. Он всегда чувствует себя раскованно, впрочем, был бы последним идиотом, если б прятался на собственном судне. Позже, на следующий день, то есть вчера, когда проверял бумаги радиста, я не обнаружил журнала. Я уж было совсем собрался доложить об этом капитану, как вдруг вспомнил ту картинку. Я начал сопоставлять, хотя подозрение казалось абсолютно неправдоподобным. Если помнишь, меня очень заинтересовало то его ползание по полу, Ну а когда я нашел копию, все встало на свои места.

— Почти. Как ты умудрился стянуть у него этот журнал?

— Я залез в тайник в его каюте. Да, да… Помнишь, я был в добрых отношениях с предыдущим капитаном. Мы обделывали с ним всякие мелкие дела, и как-то он показал мне свой тайник. Когда вчера Адельт вызвал нас всех для разговора, мне достаточно было один раз попользоваться его ванной, и журнал был у меня в руках. Улика.

— Улика… Какого черта он ее там спрятал вместо того, чтобы выбросить за борт? Не понимаю…

— Видимо, он хотел просмотреть другие записи. А времени в обрез. До самого утра создавал себе алиби или, проще говоря, пил, потом допросы, похороны, конференция…