Только сегодня говорили о злостных слухах, распускаемых врагами, и вот тут столкнулась с ними прямо у себя дома. Как это ее мать, такая добрая, умная, не может понять, что все неправда? Она вспомнила отца Константина невысокий, худощавый, с добрым морщинистым лицом и умными глазами. С каждым здоровается, останавливается поговорить. Вроде ничего поп. Почему же он слухи такие распускает?

Может, сходить в ЧК? Лесов просил помочь в борьбе со слухами. Да нет, ничего такого страшного как будто и нет, чтобы беспокоить людей. Вот Андрюшка приедет, она с ним поговорит. Он-то уж разбирается в таких делах лучше ее. Да, да, надо подождать сына…

Андрей сидел на подоконнике и тоскливо смотрел на озорных воробьев, прыгающих и дерущихся на черной раскисшей дороге. Весна в полном разгаре, а он все торчит в этой больнице, и доктор даже не говорит, когда можно будет выйти отсюда.

— Ну что, поправляешься? — Невысокий военный со свертком под мышкой заглянул в комнату. — Как плечо?

— Борис Васильевич, — спрыгнул на пол Андрей, товарищ Крайнов! А я думал, забыли меня совсем…

— Дела, дружище, сам должен понимать. К тому же Сенгилей — не Симбирск: далековато к тебе добираться. Плечо-то как? Никита очень тобой интересуется, привет передавал. Он мотается с отрядами по губернии, бандитов ловит.

— Спасибо. Плечо поджило: ранение легкое оказалось.

— Вот это тебе ребята наши прислали, кое-какая еда. Поправляйся скорее.

— Да вроде бы уже поправился. Хоть сегодня уезжай. Надоело — жуть, три недели!..

— Доктор говорит, еще с недельку лечиться надо. Ты уж тут дисциплину соблюдай, не маленький. А вернешься — дел тебе еще хватит. Колчак-то — слышал? — опять наступает. У нас в Симбирске почитай все члены партии почти на фронт ушли. А в тылу контры зашевелились вовсю. Вот мы, чекисты, и остаемся. Здесь ведь тоже нелегко!..

— А как там сенгилеевские “чекисты”?

— Неужели Золотухин не рассказывал? Расстреляли их — по решению военного трибунала.

— А рыжий?

— Убит твой рыжий, когда тебя Золотухин выручал…

Андрей стоял у борта и печально смотрел, как медленно удаляется грязная казанская пристань. Сколько сил пришлось потратить, чтобы добраться сюда, а что получилось? И жить не хочется после такого…

Приехав в Казань, он, горя от нетерпения поскорее увидеть Наташу, почти бежал на Арское поле. Вот и знакомый двухэтажный деревянный дом. Открыл невысокий черноглазый парень, подозрительно посмотрел на худощавого, в военном, юношу:

— Вам кого?

— Наташу, Наташу Широкову.

— Какую еще Наташу?

За плечами парня показалась пожилая женщина.

— О, это ты, верно, про прежних жильцов спрашиваешь? Съехали они. Как красные пришли, так и съехали.

— Куда?

— Откуда мне знать? — пожала плечами женщина.

— А девушка, Наташа?..

— Замуж твоя Наташа вышла — за командира красного. Как так замуж?..

— Да вот так, получилось. Точно, вышла и уехала с ним…

Долго бродил он по пыльным улочкам Казани. Неужели правда вышла замуж? А дядя Петя где? Вопросы, вопросы… А ответов не было. Горе сдавило грудь. Нет Наташи, исчезла в безбрежном море гражданской войны. Что делать?.. Потерял, потерял Наташу…

Измученный происшедшим, усталый, разбитый, еле дотащился он до пристани. Ее осаждала бесчисленная толпа. Андрей едва пробился к военному коменданту и, потрясая мандатом, получил разрешение на посадку. Да какое! — В двухместную каюту второго класса. Должно же было ему хоть немного повезти в такой невезучей поездке…

Он отошел от борта и, переступая через лежащих на палубе людей, отправился искать свою двенадцатую каюту. Маленькая, полутемная от закрытых жалюзи, она оказалась загроможденной узлами, чемоданами, ящиками. Мужчина лет сорока пяти торопливо распихивал все это добро под диваны.

— Вы сюда? — спросил он.

— Да, это мое место, вот билет.

— Сейчас освобожу. В спешке навалили все. Посадка, сами знаете, какая была, через борт бросали.

Андрей пробрался к окну, поднял жалюзи. Ничего себе барахла!.. Его попутчик протянул руку:

— Давайте знакомиться. Коренастов Филипп Антонович.

Андрей взглянул на него и слегка вздрогнул. Рыжий! Нет, не он… И в то же время будто он… Такие же маленькие, узко поставленные, пронзительные глазки, тот же приплюснутый нос и вздернутый подбородок. Но ростом повыше, и волосы черные, густые, с проседью. Нет, не он, похож только очень. Да и убит ведь тот…

— Агент Симбирского губпроса, — представился его спутник. — Ездил вот по поручению начальства в Казань. Намучился страсть как… А вы симбирский?