Подъезжаем к тракторному заводу. У дверей один мужик орет другому:

– Что, выходишь?

– Нет.

– А хули тогда стал на проходе?

– Тебя не спросил.

Двери открываются. Мужик, выходя, цепляет второго за куртку. Оба выпрыгивают, толкают друг друга, начинают махаться. Дверь закрывается, трамвай отъезжает. Я смотрю через заднее стекло. Мужики дерутся на рельсах. Их фигуры уменьшаются.

Захожу в камеру хранения. Воняет гнилыми помидорами. Тетка роется в бауле. Мужик пересыпает из одного пакета в другой шоколадки в красных обертках.

Я открываю ячейку, вынимаю бутылки, ставлю в рюкзак.

Четыре бабки стоят под табло расписания, держат по бутылке пива. Я встаю рядом, достаю из рюкзака бутылку.

Бабка в вязаной шапке кивает мне, улыбается. У нее под глазом синяк, во рту – редкие желтые зубы.

– Дешево не отдавай. Мы тут все держим цену – сорок с собой, тридцать пять на месте. И смотри: увидишь мильтонов, что сюда идут – сразу кричи. И – бегом.

– Что, гоняют?

– А ты как думал? Одна стала качать права – разбили все пиво палками. Хорошо еще, что штрафу не дали.

– Молодой, работать надо, а не спекулировать, – бурчит бабка в зимнем пальто. – Это мы – пенсионеры, жить на что. Живём, как говорится, на три «Д»: доедаем, донашиваем, доживаем. А ты работать можешь…

– Когда мне работать? Я студент.

Из тоннеля высыпает толпа – подошла электричка. Мужики подходят ко мне, к бабкам. Работяга с «приминой» в зубах говорит:

– Одну на месте.

Я открываю бутылку, даю ему, забираю «бобра» и «зайца». Он выпивает пиво одним глотком, высоко закинув голову. Плохо выбритый кадык ходит вверх-вниз.

Прячу в рюкзак бутылку с обслюнявленным горлом и пузырями внутри. Подходит седой волосатый дядька в пальто, с облезлой холщовой сумкой. На сумке – портреты «битлов».

– Почем ваше пиво, мальчик?

– Сорок с собой, тридцать пять на месте.

– Две, будьте добры.

Он вытаскивает мятую старую сотню. Руки дрожат.

Я достаю две бутылки. Он осторожно кладет их в сумку, бормочет:

– Вот они, рыбки…

У дядьки – большие мокрые губы. Я даю ему сдачу.

– Спасибо, мальчик, спасибо. Вот и наши мальчики тоже…

– Что – тоже?

Он махает рукой, поворачивается, ковыляет к остановке.

Ноги мерзнут. Я переминаемся с ноги на ногу, топаю. Через дорогу, за привокзальной площадью, светятся желтые буквы – реклама «Приорбанка».

Бабка с синяком орет:

– Пиво, пиво, пиво!

– От пива будешь сцать криво, – говорит мужик в дерматиновой куртке.

– Ну, молодец! Ну сказал! – Бабка хохочет. – Сцать криво!

Пять минут восьмого. Осталась последняя бутылка. Почти все бабки уже ушли.

– Почем? – спрашивает пацан в «косухе», с серьгой.

– Тридцать пять на месте, сорок с собой.

– Отдашь за тридцать пять с собой, а?

– Ладно, бери.

Я иду к остановке. В рюкзаке звенят пять пустых бутылок. Мой чистый доход за утро – 170 рублей.

В фойе института – никого, до занятий – сорок минут.

Захожу в пустую аудиторию, сажусь, достаю распечатку по грамматике – слова к теме «Shopping».

Cпускаюсь в гардероб библиотеки. Впереди идет девушка в черном свитере – я ее видел здесь два дня назад.

Гардеробщица в синем халате приносит пальто девушки, берет мой номерок. Девушка отходит к зеркалу.

Я сую руки в рукава куртки. Девушка поднимается по ступенькам к выходу. Я закидываю рюкзак на плечо, иду за ней.

На улице мокро, но дождя нет. Девушка идет к трамвайной остановке.

Я догоняю ее.

– Извините… А можно с вами познакомиться? – Голос дрожит и звучит, как чужой.

Она смотрит на меня, улыбается.

– Можно. Меня зовут Оля.

– А меня Вова.

– Очень приятно.

– Мне тоже.

– Я заметил вас несколько дней назад.

– А давай сразу на ты?

– Да, конечно. Ты где-нибудь учишься?

– В универе на журналистике. А ты?

– В инязе. В этом году поступил.

– Я тоже. Ты отсюда, из Минска?

– Нет, из Могилева.

На остановке монтируют рекламный щит. Школьницы с ранцами наблюдают за дядьками в черных спецовках. Над концертным залом «Минск» висят серые облака.

Оля говорит:

– Почему-то все ненавидят позднюю осень. А я ее по-своему люблю. В ней есть что-то такое… Не могу объяснить… Тебе так не кажется?