– Да, я сказал им по телефону, что сначала заеду к тебе.

На масляном обогревателе погасла красная лампочка. Я вернулся на разложенный диван, залез под одеяло к Наташе, прислонился, как она, к ковру на стене. Между ковром и диваном был кусок холодной стены с вытертыми обоями.

– На фига тебе выходить за него? Оставайся со мной.

– Митя, мне в следующем году тридцать лет. Я стараюсь смотреть на вещи серьезно. Да, я люблю тебя. Но если подумать реально – что мне светит с тобой? Жить с твоими родителями и сестрой в вашей двухкомнатной? Или с моими – тоже в двухкомнатной?

– Зачем? Переезжай ко мне в Москву, я давно тебе говорю. Найдешь работу…

– Ничего ты не понимаешь. Я так не могу. Мне надо, чтобы стабильность была.

– И он тебе ее даст?

– В общем, да. У него сейчас свой магазин, автозапчасти. Неплохо вроде бы раскрутился. Всю жизнь занимается бизнесом, как из армии только пришел. Сначала в Польшу возил товар, иномарки гонял из Германии, потом перешел на запчасти. Скоро второй магазин открывать собирается. Связи хорошие у него – столько лет в этом крутится, всех бизнесменов в городе знает. Нашел мне работу в салоне сотовой связи. Уйду на фиг из своей фирмы – знаешь, сколько крови она мне попортила? А здесь работа несложная будет, и отношение тоже нормальное. Хозяин – его хороший знакомый.

– Он тебе нравится хоть немного?

– Не спрашивай ерунду.

– А какой он – красивый?

– Да нет. Скорее наоборот. Маленький такой, и лицо немного смешное. – Наташа улыбнулась. – Но это даже, по-своему, хорошо…

– Имеешь в виду, что не будет бегать по бабам?

– Ну, и это тоже.

– Я тоже не бегал. Хотя мог бы. Мужчины – они полигамны. Это наукой доказано.

– Ну и бегай теперь, сколько хочешь. Найдешь себе там москвичку. Лучше всего – чтобы с квартирой. Пропишешься…

– У меня таких целей нет. Мне такие вещи – не в кассу.

– Знаю. Это я так, просто сказала.

Я поднял голову, глянул на потолок. У стены, над обоями был высохший коричневый подтек – Наташа говорила, что год назад их залили водой соседи сверху.

– Митя, ты пойми, раз так вышло, то вышло. Пусть так и будет. Что ни делается, все к лучшему. Разве нет?

– А разве да?

– Нет, смотри вот… Ну, поженились бы мы с тобой, пожили бы вместе какое-то время. Сначала все было бы хорошо, а потом началась бы фигня, как это обычно бывает. Из-за денег или из-за родителей – моих или твоих. Начали бы ругаться… А так останутся только хорошие воспоминания…

– Ну, хорошо, пусть хоть воспоминания. – Я усмехнулся. – Странно как-то все это. Все эти месяцы. То все было однообразно, привычно, ничего нового, а то вдруг навалились события… На свадьбу хоть пригласишь?

– А ты, можно подумать, придешь.

– Приду. Надаю жениху по башке, устрою скандал…

– Поэтому и не приглашу.

– Ну и не надо. Да нет, я шучу, конечно.

– Знаю, что шутишь.

Наташа взяла еще одну сигарету, зажгла.

– Представляешь – а он детей хочет. Практически сразу после свадьбы – мне же уже не двадцать лет, и ему тоже не двадцать. – Она затянулась, выпустила дым. – Знаешь, чего я больше всего в жизни боюсь? Умереть одной, и чтоб соседи нашли по запаху…

– Ты что, серьезно? Неужели тебя это волнует? Тогда ведь уже все равно…

– Ну да, действительно – все равно…

Мама положила мне четыре крупных картошины и куриную ногу, взяла тарелку Анюты и стала накладывать ей.

– Что у Наташи, как она поживает? – спросил папа.

– Так, нормально. Все как обычно.

– Что-то она нам никогда не звонит, – сказала мама. – Могла бы и позвонить как-нибудь, поинтересоваться, как мы и что мы. Все-таки вы с ней гражданские муж и жена.

– Ну, можно сказать… Да, я забыл вам гостинцы вручить.

Я отодвинул табуретку, встал из-за стола, вышел в прихожую. Вынул из сумки две коробки конфет «Коркунов» и бутылку коньяка «КиН».

– Вот, держите. Сами разберетесь, что кому.

– Мам, ты посуду не трогай, – сказала Анюта. – Я сама все помою потом.

– Когда? Завтра утром?

– Да нет, сегодня. Я к вечеру буду дома.

– Ладно, я уж сама. Заодно и с Димой побеседуем.

– Хорошо. Спасибо. Ну, я пойду – мы в кино идем с Максом.

Анюта вышла из кухни. Я помог маме поставить тарелки и чашки в раковину. Она взяла с полки фартук, надела, намылила губку.

– Как у тебя на работе? – спросил папа. – Есть какие-нибудь перспективы?

– Да какие могут быть перспективы? Никаких. Фирма работает, не закрывается, зарплату платят стабильно. Что еще надо?

– Не знаю, просто спрашиваю. Тебе, конечно, виднее. Если ты чувствуешь, что занят тем, что тебе интересно – можно сказать, своим делом…

Мама перебила его: