Из-за угла дома показывается длинная мужская фигура, приближается к остановке. Следующий автобус — демидовский. Тихонову уже не холодно. Человек приближается, подходит к столбу, остановки. Высокая цигейковая шапка-«москвичка», темное, заснеженное на плечах пальто. Он?! Какого черта, в нем же роста — метр с кепкой. Просто издали показался длинным, и одет совсем по-другому. Нервишки проклятые играют. Хорошо было классику говорить — «учитесь властвовать собой». А где, интересно, учиться? На юрфаке эту дисциплину не преподают.

Тихонов зябко поводил плечами: спина, ноги замерзли. Очень холодно все-таки… Сейчас подъедет Демидов, а парня все нет. Вот бежит к остановке мужчина в сапогах и кожаной шубе, и тут же из-за угла показывается автобус. Это демидовский. Тихонов видит, как Демидов озабоченно вертит головой, встречается с ним глазами. Парня нет. Автобус стоит минуту. Наконец дверцы захлопываются. Тихонов бормочет чуть слышно: «Постой, постой еще минуту. Сейчас он подойдет». Демидов, умница, понимает. Автобус мелко дрожит, ждет. С неба просеивается белесая сырость, садится на лицо, на плечи, на окна автобуса. Вдруг щетка снегоочистителя делает широкий взмах, оставляя за собой влажный стеклянный полукруг. В нем — озабоченное лицо Демидова. Тихонов пожимает плечами, и автобус трогается — у него расписание. Форсаж, голубоватая струя выхлопа у поворота. Уехал.

Дальше торчать тут глупо. Отложим до завтра. Голова как утюг тяжелая…

На сей раз замок открылся сразу, и это обрадовало Тихонова: замерзли руки, и проделывать фокусы с ключом ужасно не хотелось. «За это я сейчас вызову, наконец, слесаря», — злорадно подумал Стас. Дуя на пальцы, он набрал номер комендантского отдела, но там никто не снимал трубку. Стас посмотрел на часы — обед. Замок в этот день починить было не суждено.

Стас набрал номер, подождал.

— Алло! Савельев? Ты чего не звонишь? А-а. Ты Демидову фото Ставицкого показывал? Не опознает? Значит, правильно. А чего мне не радоваться? У меня, мой друг, свои тайные услады. Да, да. Значит, ты сейчас едешь в театр насчет Панковой. Прелестно. В шесть звони, жду…

Потом достал из сейфа расчерченный на квадраты лист и стал аккуратно, с явным удовольствием густо заштриховывать клетку, в которой было написано «К. М. Ставицкий». Закончив, долго рассматривал лист, любуясь своей работой. Сложил его, спрятал в сейф, щелкнул замком, надолго задумался…

Савельев примчался в пять. Захлебываясь от возбуждения, он с порога выкрикнул:

— Панкова-то из Москвы скрылась! В понедельник, поздно вечером!

— Чего-чего-о? — Стас вскочил с места.

— А вот чего. Приезжаю я в театр, беру ее личное дело. Посмотрел заявление, автобиографию — почерк знакомый. «Мне бы, — говорю, — с Зинаидой Федоровной побеседовать». — «А она уехала», — говорят. Как, куда, почему?! Помощник режиссера объясняет: позвонила, мол, Панкова в понедельник, часов в десять вечера, очень взволнованная, говорит, что мать ее в Ленинграде тяжело заболела и она срочно к ней уезжает. И все. Я к Панковой на квартиру. Соседи подтверждают: в понедельник Зинаида Федоровна вернулась домой поздно, быстро собралась и уехала, а куда — не сказала… В общем, бегу на телеграф!..

В девять часов вечера пришел Савельев, дежуривший на остановке около «Байкала».

— Ничего, — флегматично сказал он. — Я — на остановку, тут как раз и автобус демидовский подъехал. Переглянулись мы с шофером — и гуд бай!

Савельев моргал рыжими ресницами.

— Посмотрел еще несколько автобусов — и сюда. Ошибся шофер, наверное.

— Это почему же?

— Потому что, уж если б тот парень здесь ездил, так ездил бы. А то появился и исчез. Так не бывает.

— Логика железная, — засмеялся Стас. — Ну ладно. Я буду домой собираться, да и ты иди отдохни. Завтра к десяти приезжай ко мне…

Его перебил звонок телефона. Савельев поглядел на телефон с опаской: какие еще новости в десятом часу?

По отдельным репликам Тихонова и его уничтожающему взгляду Савельев понял, что новости имеют к нему самое непосредственное отношение.

— Кто звонил-то? — спросил Савельев, когда Стас положил трубку.

— А то ты не понял! — зло рявкнул Стас. Презрительно протянул: — «Так не быва-а-ет»… Я тебе сейчас объясню, как «бывает», теоретик несчастный!..

Савельев виновато съежился:

— Так что там, Станислав Палыч, а?

— А то, что подъезжает Демидов к Самотеке, видит — впереди Гавриленки автобус около строящейся эстакады задержался…

— Ну и?..

— Ну и выскочил наш парень из этого автобуса около цирка, сел на один рейс раньше, наверное. Демидов его сразу узнал, а что поделаешь?..

Вошел Шарапов, молча протянул листок бумаги Тихонову. Стас взял листок, прочитал.

— Панкова действительно была в Ленинграде, — с удивлением сказал он Савельеву. — Из Ленинградского уголовного розыска сообщают, что мать ее тяжело больна. Только что Панкова выехала московским поездом…

Шарапов подумал. Сказал:

— Встретите ее на вокзале. Привезете прямо сюда. — Помолчал, потом, растягивая слова, добавил: — Я думаю, она много чего может рассказать. Но «в лоб» не начинай: о том, о сем сначала побеседуй. А парня завтра найди…