— Я надеюсь, что тебе будет здесь хорошо, — осторожно сказал он.

— Мне уже нравится, — произнесла Каро чарующим голоском, которым могла покорить любую взрослую аудиторию.

Бартон откашлялся.

— Как поживает твоя мама?

Вопрос был задан тем же ничего не значащим, небрежным тоном, каким Зоэ попросила, расставаясь с дочерью в аэропорту: “Передай ему от меня большой привет, ладно?”

— Отлично, — ответила Каро как положено.

— Больше не устраивала тебя сниматься в рекламе?

— Нет, — мгновенно отреагировала девочка. — Больше никаких реклам. Она хочет, чтобы я стала архитектором, когда вырасту.

— Вот как, — явно скептически отозвался отец, но потом все-таки улыбнулся.

Улыбка у него была приятной.

— Теперь расскажи о себе. Я хочу побольше о тебе узнать.

Каро долго рассказывала о себе, об их квартире, о том, что умеет играть на пианино “Оду к мышке”, что любит петь и танцевать, что, когда вырастет, станет архитектором, как он.

Закончив, она замерла в ожидании.

— Могу сказать одно — ты чудесный ребенок.

Ура! Она прошла испытание. Она — чудесный ребенок.

Каро хорошо проспала целую ночь, даже несмотря на хлопковые простыни вместо шелковых. Возле кровати она обнаружила фотографию в рамке — мужчина держит маленького ребенка. Она не сразу поняла, что мужчина — ее отец, а ребенок — она сама. Это опечалило девочку. Когда-то, оказывается, она знала этого мужчину, сидела у него на руках и забыла о нем на столько лет.

Наутро, проснувшись довольно поздно, Каро увидела полную чернокожую женщину, присевшую на краешек ее кровати.

— Привет, малышка. Доброе утро. — Она смотрела на девочку почему-то со слезами на глазах. — Я Лаура, домоправительница твоего папы. Я буду заботиться о тебе.

Каро смутилась от ее пристального взгляда.

— Привет, — произнесла она робко. Лаура наклонилась, схватила девочку в охапку, крепко прижав к себе.

— Я мечтала сделать это целых семь лет. И вот дождалась.

Каро не знала, что сказать. Она не могла солгать, что также мечтала все эти годы очутиться в объятиях Лауры, хотя бы потому, что не подозревала о ее существовании.

Но Лаура была очень милой, и скоро Каро в этом убедилась. Как и в том, что добрая домоправительница готова исполнить любое ее желание. Если Каро попросит кукурузы со сливками и консервированных персиков на ужин, она их непременно получит. Если она захочет носить три дня подряд одно и то же платье, Лаура ей это позволит. Если Каро хочет играть в прятки, они будут играть, хотя Лауре было больно и неудобно сгибаться и прятаться за диван.

И Лаура не могла вволю наслушаться о жизни Каро в Калифорнии. Ее интересовало буквально все — чем занимается Зоэ, какие платья носят в Голливуде, что представляет собой киностудия, и приходилось ли Каро встречаться с Дорис Дей или Хайли Майлз.

А Каро в свою очередь с увлечением слушала рассказы Лауры о себе, о своей семье, о дочери по имени Дейл, о внучке Иветте — “моей маленькой принцессе”, как она ее называла.

Каро слегка ревновала. Значит, в жизни Лауры существует еще одна маленькая принцесса, кроме нее?

— Давай съездим навестить их, — предложила Лаура. — Когда твой папа опять уедет в командировку. Согласна?

Каро кивнула. Ей очень хотелось взглянуть на другую маленькую принцессу.

Через неделю Бартон отправился в Атланту.

— Зачем тебе туда ехать? — допрашивала Каро.

Кажется, ему польстило, что дочь станет скучать без него.

— Я не могу отказаться от этой командировки, — объяснял он дочери. — Там хотят построить новый общественный центр, а меня просили поработать над дизайном. Лаура позаботится о тебе, пока я буду в отъезде.

— Готова? — спросила Лаура у девочки на следующее же утро.

— Еще минуточку!

Каро расчесала свои волосы тщательнее обычного, удостоверилась, что зубы — чище не бывает.

Они прошли один квартал пешком и спустились в метро. От долгой поездки в душном, раскачивающемся вагоне Каро чуть не стошнило. Она ехала, крепко вцепившись в руку чернокожей няни.

Потом они шли оживленными, сильно замусоренными улицами Гарлема, полными ярких красок. Через несколько кварталов они свернули в узкий переулок.

— Вот мы и на месте, — сказала Лаура и показала Каро блекло-голубой домик.

Они поднялись на крыльцо и постучались. Дверь им открыла хрупкая женщина с несоразмерно пышной шапкой волос. Тут же на пороге появилась девочка чуть постарше Каро.