— Брайан… — шептала она беспомощно. — Брайан, подожди.

Его рука замерла.

— Я хочу кое-что спросить… Ты… ты любишь меня?

— Конечно. Точно, я тебе говорю.

— Правда?

— Ну конечно.

Каро вздохнула с облегчением.

— И я тебя люблю.

Дальше все было прекрасно. С закрытыми глазами Каро его поцеловала.

Они молча вышли из кинотеатра. Молча сели в машину. И всю обратную дорогу не проронили ни слова.

Возле дверей стояла Зоэ.

— Ты обещала вернуться в половине десятого, а сейчас почти одиннадцать.

— Прости.

— Ты не представляешь, как я волновалась!

— Такое больше не повторится, — Каро обняла мать. — Я обещаю!

В отличие от дочери Зоэ знала, что услышит это еще не раз.

Наутро Каро решила одеться в то же самое, хоть и чуть помятое, нарядное голубое платье, что было на ней при свидании с Брайаном.

На пороге школы ее уже поджидала группа девочек, и возглавлявшая их Минди Петерс начала:

— Слышала, вы с Брайаном повеселились вчера в кинотеатре.

— Да уж, очень повеселились, как сказал Брайан, — вступила другая одноклассница.

— Эй, Каро, может, на следующей неделе пойдешь со мной посмотреть “Французского связного”? — Прыщавый парень изобразил нечто вроде поцелуя.

Все начали хохотать. Минди обняла за плечи подружек:

— Идемте девочки, здесь как-то грязно.

Лицо Каро полыхало огнем, вокруг слышался свист, хохот и аплодисменты.

Брайан сидел, уткнувшись в книгу, и даже не взглянул на Каро.

Не выдержав, она отпросилась в туалет. Ее долго тошнило. Потом она позвонила Зоэ и попросила забрать домой.

— Что случилось? Объясни, — настаивала Зоэ, но Каро тупо молчала.

Едва переступив порог, она пулей пролетела в свою комнату, заперлась и дрожащими руками сдернула с себя голубое платье. На подоле кто-то написал: Шлюха.

Каро бросила платье в раковину, пустила воду и стала яростно тереть его мылом до волдырей на коже, но дьявольская отметина не отстирывалась.

Каро вернулась из школы, бросила книги на диван и заперлась в своей комнате. Надев ночную рубашку, она поставила на проигрыватель “Песни из Камелота”, выключила свет и растянулась на кровати. Снова и снова она слушала этот альбом.

Это началось в январе. Сейчас уже март. Каро понимала, что уже ничего не изменить. Даже не стоит пробовать. Школа кошмарна, каждый знает, что она шлюха. Брайан — последний мерзавец. Жизнь просто невыносима.

— Я ненавижу тебя, — твердила она, уткнувшись лицом в подушку.

И только когда она лежала вот так в темноте, слушая “Песни из Камелота”, боль немного отступала.

Вернувшись домой, Каро встретила мать, стоящую в проеме двери.

— Мне все это надоело. С меня хватит! — заявила Зоэ. — Хватит с меня твоих выходок и переживаний! Мне противно видеть каждый вечер привидение, шастающее по дому в ночной рубашке, и слышать до трех ночи одну и ту же дурацкую пластинку с жалкими песнями. Послушай меня, юная леди. — Зоэ ткнула пальцем в грудь дочери и сама при этом слегка пошатнулась. Каро догадалась, что мать выпила. — Ты снова начинаешь работать!

— О чем ты говоришь?

— О том, что тебе пора вновь показаться зрителям.

Душа Каро как бы раздвоилась. Одна половина исполнилась злобы к Зоэ, другая радостно замерла.

— Ты что, спятила? — зло ответила девочка. — Я никогда не соглашусь больше кривляться перед камерой. И раньше я этого не хотела, а только соглашалась в угоду тебе. А сейчас я уже не та. Так что оставь меня в покое!

Зоэ немного помолчала, потом вкрадчиво заговорила:

— Все идет своим путем и не совершается сразу. Я только прошу от тебя совсем немного. Появись на студии, и пусть там сделают тебе кинопробу. Когда это было в последний раз — года два назад, наверное? Как незаметно летит время, — улыбка, правда, печальная, осветила лицо Зоэ. — Я тебе честно скажу — ты очень похорошела…

— Ты точно не в своем уме! — грубо ответила дочь, но внутри все затрепетало от того, что у нее снова будут пробы. — Ладно, смотаюсь туда и покажу им свое личико. Но только это. А в остальном… не смей больше управлять моей жизнью.

На следующий день, вернувшись из школы, Каро нашла у себя на кровати коробку от “Сакса” с Пятой авеню. Внутри лежало бархатное вечернее платье, лиловое, с кружевной оторочкой под горло. Оно было великолепно.

— Завтра в три часа ты идешь в салон Элизабет Арден, — известила дочь вошедшая в комнату Зоэ. — Съемка в половине пятого.

Каро незаметно скорчила гримасу.

Она и на следующий день по-прежнему дулась, и когда в салоне мастер Роберто поинтересовался, чего она желает, Каро лишь равнодушно пожала плечами.

Зоэ ответила за нее:

— Я думаю, лучше всего будет высоко уложить впереди, как у инженю конца пятидесятых.

Роберто кивнул и принялся за работу.

Когда он закончил, то сам себе зааплодировал.

— Боже! Это юная Грейс Келли!

Он повернул кресло, и Каро увидела себя в зеркале.

Новая прическа была чудесна, и девочка улыбнулась своему отражению.