К путешествию “В поисках Тристана” Каро готовилась тщательно. Она прочла все газетные публикации о нем, все его интервью в “Хронике радио и телевидения”, прослушала все альбомы, просмотрела все кассеты с записями его выступлений. Она попыталась связаться с Харпером и Робом, но они как будто исчезли бесследно и не отвечали на ее запросы.

У нее был уже солидный список мест, которые надо посетить в Англии. Дом, где родился Тристан, его школу, пивнушку, где он выступил с первым сольным концертом. И, наконец, адрес антикварного салона, владельцем которого был его брат.

Этот последний визит Каро отложила на день отлета из Лондона и прощания с Англией. Такси доставило ее на Кингс-роуд. К ее удивлению, дом оказался внушительным особняком, скорее даже дворцом, с латинскими малоразборчивыми буквами над парадным входом. На звонок и стук в двери из древних дубовых досок никто не ответил. Каролин толкнула дверь, она оказалась незаперта, и она осмелилась войти без разрешения.

В помещении царил сумрак. Оно было просторным даже для здания таких внушительных размеров. От холла в разных направлениях расходились длинные коридоры с комнатами, вероятно, открытыми для посетителей. Оттуда лился слабый свет с улицы. И в этом свете вдруг появился человек и двинулся к ней медленной, не очень уверенной походкой.

С ней случилось то, что произошло бы со всяким, кто столкнется с привидением. Она чуть не грохнулась в обморок. Мужчина, приблизившись, взял ее за руку. Слава богу, это был живой человек, а не призрак. Человек, очень похожий на Тристана.

— Что с вами? — спросил он. Каролин смущенно улыбнулась.

— Кажется, я просто споткнулась. Ничего страшного.

Она сразу же решила не говорить, кем была для Тристана, но, глядя на его брата, на лицо, прическу, на руки…

— Я знаю, кто вы, — сказал он, разглядев Каро в полумраке холла. — Ваши фотографии были в газетах.

Им удалось улыбнуться друг другу. Улыбки растворились в общей печали. Они немного побеседовали, тщательно избегая упоминания Тристана.

Он показывал ей дом.

— Здесь просто замечательно! — искренне восхитилась Каро.

И тут она заметила на стене картину с изображением викторианского кукольного домика.

— Какая чудесная!

— Да, действительно. В ней есть одна изумительная деталь. Она всегда заставляет меня вспоминать рассказ Кэтрин Мэнсфилд. Тот, про кукольный домик.

— Сколько вы хотите за эту картину? — замялась Каро.

Он поднял на нее взгляд.

— Она не продается. Ее можно только подарить.

Он тут же снял картину с крючка и начал ее упаковывать.

— Спасибо. — Других слов Каро не нашла, но наклонилась и поцеловала его в щеку.

Он ответил ей таким же братским поцелуем, и тут она поняла, что с этого места ей надо взять старт. Старт в новую жизнь.

Возвратившись в Нью-Йорк, Каро позвонила Зоэ из первого же уличного телефона-автомата.

— Хочу поблагодарить тебя за поездку.

— Все получилось?

— Думаю, что да.

— Отлично. — Зоэ оживилась. — Теперь вплотную займемся твоей карьерой.

— Вот уж нет. — Возразить матери она посмела, только собрав все свое мужество. — Я еще не готова.

— Я еще не готова, я еще не готова, — передразнила ее Зоэ. — Скажи, когда будешь готова.

Каро повесила трубку. Кажется, она не будет готова никогда.

Она вновь нашла себе работу официантки. Буквально рядом с домом. Посетителей в эту кафешку заглядывало немного.

Она зашла в книжный магазин “Барнс-энд-Ноубл” на 18-й улице и, пробежав взглядом по полкам, двинулась было к выходу, но вдруг заметила женское лицо, смотрящее на нее серьезно и сочувственно с суперобложки солидной книги, задвинутой на самый верх. “Избранные рассказы Кэтрин Мэнсфилд”. Фамилия автора была вроде бы ей знакома. Рассказ о кукольном домике. Том, что изображен на картинке, подаренной ей братом Тристана.

Она мне всегда напоминает рассказ Кэтрин Мэнсфилд. Тот, про кукольный домик.

Каро купила книгу. Первым делом прочла “Кукольный домик”. От рассказа у нее защемило сердце и перехватило дыхание. Она стала читать все — сначала и подряд. На это у нее ушла вся ночь. О маленьких горестях и радостях, о подаренном ананасе и о чашке чая, о миндальном торте — о простых вещах и незначительных поступках — из чего, как из мозаики, составляется наша жизнь в огромном, но на самом деле очень тесном мирке.

Каро поставила книгу на ночном столике, подперев ее какой-то коробкой так, чтобы Кэтрин Мэнсфилд смотрела на нее с обложки всегда — утром при пробуждении и ночью во время сна.