— Да, а что не видно?

Археолог не ответил, но через секунду стал приговаривать: «Быстрее, быстрее…»

— Куда мы денем кристалл? — спросил я его.

— В ангаре стоит разведывательный бот. Я знаю, он только что вернулся. Мы можем отдать его пилоту и попросить его спуститься на планету или ещё куда.

— А это вариант, — решил я.

Разведывательный бот не имел вооружения, и теперь он был абсолютно бесполезен как боевая единица и разведывательная, но мог длительное время работать автономно.

— Ястреб, мне нужна срочная связь с «Глазом».

— Сейчас, — ответил искин, и на голографическом мониторе зажёгся огонёк.

— Да? — вместо приветствия я услышал недовольный голос Северина.

— Алексей Васильевич, бот на плаву?

— Да, Юра.

— Он срочно нужен. У меня на руках крайне важные данные. Я не могу их уничтожить, но обязан попытаться спасти.

— Что ты хочешь? А, понял. Я должен доложить.

— Не надо. Никто не должен знать, иначе всё окажется под угрозой! — я уже был готов умолять его. — Послушайте, мы обязаны попытаться спасти! В любом случае, мы можем в любой момент уничтожить инфокристалл. Вы меня понимаете?

— Да, согласен. Мы в ангаре. Быстрее, каргонцы уже близко.

— Спасибо! И у меня будет ещё одна просьба!

— Слушаю.

— Сотрите искин «Глаза». Мне нужно много места.

— Но как же мы полетим?

— Навигация и прочее — отдельные модули. Я не имею прав уничтожать искин «Глаза» — я не приписан к вашему экипажу. Сотрите только сам искин. Времени нет, быстрее!

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — ответил Северин и отключился.

— Зачем? Что вы делаете? — возмутился Белоусов.

— Ястреб, я должен его спасти. Объём «личности» Ястреба пятьдесят пебибайт без его баз данных и прочей служебной информации. Я знаю, на «Глазе» примерно сто пебибайт памяти — должно хватить.

— Вы хотите его скопировать?

— Да, — ответил я, подключаясь к каналам «Глаза». Началась передача данных. — Шестьдесят терабайт в секунду… Пятнадцать минут хватит. Надеюсь, мы продержимся, — добавил я, вынимая заполненный инфокристалл, и повернулся к Белоусову.

— Быстрее, молодой человек! Нужно бежать!

— Ещё не всё.

— Дайте мне кристалл!

Я протянул бусинку с данными. Археолог схватил их и убежал из операторской так быстро, что я даже не успел ничего сказать!

«Трус проклятый!»— мне так захотелось изловить этого гада и пройтись по его физиономии, но я смог сдержать себя и перешёл к программе самоуничтожения, которая уничтожит всю информацию при сбое питания, после завершения передачи данных и так далее. Я всё ещё надеялся успеть попасть на бот, ведь мне ещё нужно было запустить там Ястреба в новом теле, иначе наш полёт может продлиться весьма недолго. Уверен, Белоусов будет наставать на немедленном старте и сорвёт всю операцию. Прошло уже пять минут. Ещё десять минут, и Ястреб будет спасён, и эти десять минут мне предстояло выиграть. Я снова связался с Севереным и умолял его не стартовать раньше срока. И тот пообещал мне.

Сверху что-то грохнуло. Всё, каргонцы прорезали обшивку корпуса и вот-вот ворвутся. Загрохотали выстрелы. Среди них были и автоматные, и более тяжёлые.

Отчаяние подкрадывалось ко мне. Наверное, ребята и продержатся десять минут, даже больше, но каргонцев всё равно наберётся с двух крейсеров гораздо больше. Неожиданно я осознал, что мои действия похожи на бегство: я пытаюсь удрать, а все остаются. Ну какой из меня герой?! Я обыкновенный парень, не многим лучше остальных, в чём-то даже и хуже. Что я из себя тут строю?! Шкуру свою спасаю, вот и всё! Бегу, когда остальные сражаются. И дело тут вовсе не в высоких принципах. Мне стало так горько, что я хотел заплакать. Да, просто разрыдаться, закрыться и ждать прихода каргонцев — вот насколько жалким я сам себе казался. Нет, нет же, я сейчас даже и не думал о себе. Я спасал именно то, для чего все мы сюда прибыли! Просто мне тяжело оставлять друзей. Совесть взывает ко мне, мучает меня и проклинает, но я должен пойти на этот шаг…

Последний штрих, и программа самоуничтожения запущена. Теперь даже я уже не властен что-либо изменить, мосты сожжены. Я заблокировал за собой дверь. Теперь её можно было открыть только динамитом.

— А ну брысь отсюда!

Я обернулся. Кричал кто-то из пехотинцев. В пятидесяти шагах от меня, пролегала линия обороны: за цилиндрическим роботом, распахнувшим бронелисты словно крылья, скрывалась целая группа бойцов. Под потолком висели несколько дронов поддержки, напоминающих серебряные шарики. Среди грохота, я отчётливо услышал шипящий звук плазменного резака каргонцев.

Я поспешил последовать приказу и нырнул на уровень ниже, а затем спустился ещё на два и оказался у ангара. Здесь царила разруха, пахло горелой проводкой и едким топливом. Повсюду на платформе были разбросаны куски металла, детали. Среди этого хаоса стоял разведывательный бот. Его корпус был обожжён в двух местах. Неужели он повреждён? А где же Северин, Манулов? Я даже согласился бы и на Белоусова, но никого не увидел…