– Я вот тоже переживаю, – кивнул немолодой юноша и разлил коньяк по рюмкам. – Будем здоровеньки. Или как там у вас говорится: здоровеньки булы?

Алина выпила, пристально-невидяще посмотрела на кавказца, который меж тем продолжал о чем-то болтать, и подумала: «А что, взять и позвать. И здоровеньки бу-лы. Сколько можно спать в одиночку в холодной, широченной, где что вдоль, что поперек, кровати?! Он в конце концов сам виноват». И тут же, до этого «сам виноват» додумав, расхохоталась вслух, ибо «сам», как ни крути, означало Мазепу.

– Ты чего? – приобиделся немолодой юноша. – Я тебе серьезные вещи рассказываю, а ты…

Хлопнула дверь, и Алина снова поймала себя на том, что обернулась, словно пятиклассница на первом свидании. Но и это был не капитан. Странного вида пожилой человек вошел в ресторан, словно из американского вестерна сороковых годов: в длинном, свободном светлосером макинтоше, в серой же широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Пожилой и по походке, и по тому, что за приподнятым воротником угадывалась седая бородка клинышком.

– Хиппует, – прокомментировал кавказец, отследив Алинин взгляд.

Странный человек пересек зал и скрылся за дверью служебного входа.

– Так явится в конце концов Мазепа или не явится никогда?! – взбешенно сказала Алина вслух.

– Какой Мазепа? – изумился кавказец. – Гетман, что ли?

– Гетман-гетман, – согласилась Алина.

– Вот ты говоришь: не приставай, – продолжил кавказец после довольно значительной паузы, во время которой безуспешно пытался осмыслить Алинино восклицание по поводу легендарного гетмана, да так и бросил это занятие. – А каково одинокому человеку в чужом городе. Ты подумала, а?

– Ты бы знал, каково одинокому человеку в своем городе… – протянула Алина.

– Понял, – сказал кавказец. – С полнамека. Сплетен боишься. А мы как в детективе устроим. Штирлица видела? Вот, например, я сейчас за себя расплачиваюсь и ухожу, а ты…

Дикий женский визг понесся откуда-то из служебных недр ресторанчика. На пороге внутренней двери появи-т лась девица, одетая гуцулкою (ресторанная униформа), судорожно хватанула ртом воздуха и издала еще один визг.

– Там!.. – показала, прокричавшись, куда-то за спину. – Там!..

Алина вскочила первая, рванулась в подсобку, кавказец за нею. За ним еще кто-то и еще…

В небольшом кабинете за столом сидел упакованный мужик с упавшей на грудь головою – вроде как спал. Только свежепобеленная стена за его спиною была в красных брызгах крови и желтых жирных пятнышках мозга, разбросанных вокруг черной пулевой отметины. Алина присела на корточки, заглянула упакованному в лицо: посреди лба расположилась аккуратненькая такая, маленькая дырочка^

– Спокойно! – нервно закричала Алина. – Спокойно! – И заметив в толпе любопытных здоровенного местного бармена, приказала: – Быстро на вход! Никого не выпускать!

Бармен зачем-то послушался.

Алина же, миновав подсобку, бросилась к черному ходу.

Дверной проем зиял пустотою, старинный проходной двор – несколькими арками.

Ищи ветра в поле, могла бы сказать Алина, если было б кому.

Она достала платочек, аккуратненько, чтоб не повредить возможные отпечатки, прикрыла дверь, сквозь платочек же задвинула и щеколду. Ясно было, что стрелял пожилой ковбой из вестерна, выстрелил и давным-давно, пока Алина разглядывала покойника, скрылся, так что перекрывать вход нужды не было. Мегрэ бы, во всяком случае, не перекрыл.

В дверях кабинета все еще толпились.

– Трупов не видели? И не стыдно? – укорила Алина и снова вспомнила капитана Мазепу: всего однажды видела она его на работе, но подсознательно копировала (пародировала?), безусловно, именно его стиль поведения. Пиф-паф ой-ой-ой; оставалось только добавить.

Люди как-то невольно дали Алине дорогу, а на вопрос: «Милицию вызвали?» – дружно смолчали.

Аккуратно извлекая телефон из-под самого трупа, Алина и тут старалась не повредить пальчиков. Набрала ноль два.

– Дежурный? – спросила. – В «Трембите» убийство.

На том конце провода спросили, кто говорит.

«А действительно, – подумала Алина, – кто я такая, чтобы чуть ли не расследование проводить? Беседа с полковником придала, что ли, значимости мне в собственных глазах? Юридическое студенчество? Ожидание капитана Мазепы?»

– Кто-кто! – ответила раздраженно. – Дед Пихто! Посетительница! – и бросила трубку, вернулась в зал.

А там, на пороге, бармен уже отчитывался капитану Мазепе; черный лимузин поблескивал под фонарем за стеклянными дверными вставками.