– Вы уж совсем, Борис Евгеньевич! Напугали до смерти. Этак рожу раньше времени. Что вы, в самом деле, себе позволяете?

– Надо поговорить, – насупившись, произнес он недовольно. Мало того, что поведение служанки выходит за все рамки, теперь она еще и права качает.

– Ну, о чем говорить, о чем? Я вам все сказала, а вы думайте.

– Мариночка, – взял он миролюбивый тон, – я хочу знать, что ты решила. Сегодня хочу знать. Ты согласна с моим предложением? Я дам тебе денег...

– Да что я, проститутка какая-то? Денег он даст! Деньги я и так возьму, как только появится на свет ребенок. Законным путем.

– Тогда что ты хочешь?

– Вас, – со свойственной ей простотой ответила Марина. – Вас хочу, чтоб не таиться, а открыто быть с вами. Да и вам, судя по всему, понравилось со мной спать. А то б вы не бегали ко мне почти каждую ночь. Между прочим, я все ваши фантазии исполняю.

– Хорошо! – Он оперся руками о гладильную доску, потому что нужно было занять руки, иначе врезал бы служаночке по физиономии с превеликим удовольствием. – Я куплю тебе квартиру, рожай, если так хочешь ребенка. И буду помогать. И приходить к тебе буду. Такой вариант устраивает?

– Нет! – огрызнулась она, Марину понесло: – Не устраивает. Я сказала – открыто. Это значит, ваша жена тоже должна знать. А то, ишь, строит из себя королеву, коровой меня называет. А муж ее по ночам к корове бегает, супружеством пренебрегает. Пожалуйста: согласна она вас делить, и я соглашусь, но чтоб все по-честному было. Мой ребенок ничуть не хуже ее детей.

– Ах, вон оно что! Заело, что ты служанка, а она твоя хозяйка? Ну и ну! Так это ж твоя работа, которую ты сама выбрала. За это ты получаешь плату, детка.

– Раньше – да, – возразила Марина. – А сейчас мы с ней равны.

– Слушай, совесть у тебя есть? Моя жена больна, ты это знаешь. Если она узнает, у нее будет плохо с сердцем. Мои дети тоже отвернутся от меня. Ты этого хочешь?

– Да уладите вы с детьми отношения, не бойтесь. Детям как: кто из родителей денег больше дает, тот и лучше. А я вам обещаю...

Ей не удалось наобещать горы блаженства, в гладильную заглянула хозяйка:

– В чем дело, Боря? Я тебя ищу по всему дому.

Мигом в ее зрачках сверкнула искра подозрения, но Борис Евгеньевич сориентировался:

– Я требую от Марины, чтобы она гладила мои носки!

– Что за странные капризы, Боря? – поразилась жена.

– Я так хочу! И не перечить мне!

И он вывел жену за локоть. Марина тихо расхохоталась. Будущее ей виделось забавным. Стало интересно жить, а то одни тряпки да кастрюли. Она достала белье и собралась его погладить, как вдруг заметила в окне лицо. Марина – девушка не из тех, кто пугается из-за всякого пустяка. Она подбежала к окну, а лицо пропало. Она заметила, кто это был, узнала. Тем более странно. Это глухая часть двора, куда никто из посторонних не пройдет, до того не побывав в доме. Только из гаража дверь ведет в глухой закоулок, а в гараж можно войти прямо из дома.

Когда расширяли гараж, чтобы туда встала еще одна машина, продлили его до каменной ограды. И никак не получалось задействовать кусок двора, а все потому, что дом построен не квадратом, а с изгибами. В конце концов решили оставить как есть. Ну и вышло: пространство размерами два метра на метр пустует. С двух сторон свободный кусок окружают стены, с третьей стороны гараж, а четвертая – каменная ограда. Правда, между домом и оградой есть проход, но до того узкий, что пройти по нему невозможно, лишь боком. Борис Евгеньевич собирался накрыть это место шифером и хранить там сельскохозяйственный инвентарь – лопаты, грабли и так далее, а то орудия труда гараж загромождают. Но у него все руки не доходят.

Заметив за окном знакомое лицо, Марина подумала, что хозяев скоро ограбят. Что ж, так им и надо.

– Нигде ее нет, – доложил Лешка Эмилю. – Дома не живет. Мать говорит, что наверняка Алена с каким-то мужиком связалась, а ей врет, будто у подруги ночует. В колледже девчонка не появлялась. Я оставил ваши телефоны секретарше директора, она обещала, как только увидит Алену, отдать ей записку.

– Да не важно, – сказал Эмиль, погружаясь в кресло. Варвара вызвалась приготовить кофе и находилась на кухне, только время от времени заглядывала в комнату. – Старушка-уборщица не отошла от шока, к ней не пускают. У палаты дежурит мент, видимо, надеются, что убийца снова придет, как пришел к Симоне. Но он, думаю, не станет рисковать вторично, убил бы бабку в консультации, если б хотел. Она для него не опасна, я так полагаю. Теперь слушайте меня.

– Погодите! – крикнула из кухни Варвара. – Я тоже хочу послушать.

– Итак, место, – будто не слышал ее реплики Эмиль. Он много размышлял, и теперь мысли окончательно созревали и формировались. – Все девушки, как я выяснил, живут... жили в одном районе, где на них и было совершено нападение. По материалам, которые ты, Варя, дала мне, другие маньяки нападали в разных местах, а то и городах. А не предположить ли нам, что «наш» нападал не случайно?

– Вы из этого живодера делаете суперстратега! – крикнула из кухни Варвара. – А он обычный маньяк – жертвы не выбирает, а подстерегает.