Леший шмыгнул носом и провалился сквозь землю.

Богатырь медленно двинулся по коридору, готовый к любым неожиданностям, но вскоре увидел четыре двери и остановился.

Первые две были закрыты. За следующей дверью был слышен неясный шум, и туда Санька решил пока не соваться, опасаясь какой-нибудь неприятности. Он подошел к четвертой двери, осторожно приоткрыл ее, протиснулся в образовавшуюся щель, сдерживая дыхание, завернул за угол, и... замер. Перед ним был тупик.

– Да чтоб вас всех в клочья разнесло, – выругался парнишка. – Я для чего сюда пришел? Надоело прятаться, пусть теперь Змей трясется от страха.

Он выскочил обратно в коридор, решительно направился к третьей двери, сильнейшим ударом ноги вышиб ее, шагнул за порог и остолбенел, раскрыв от изумления рот.

Он очутился в небольшом зале, абсолютно лишенном всяческих украшений: стены, выложенные из камней и даже не покрытые побелкой; два высоких узких окна с заляпанными стеклами; пара массивных медных подсвечников, немилосердно коптивших и готовых в любой момент погаснуть. Напротив находилась вторая дверь, возле которой стояли два тщедушных охранника с большими, ярко блестевшими щитами и коротенькими мечами. Дополняли картину кучи мусора на полу и замысловатая бахрома паутины. Посреди зала стоял огромный трон, а на нем с томным видом сидела Василиса. Возле ног царевны развалился двухголовый Змей и, царапая когтями по лютне, гнусавым голосом скрипел какую-то заунывную песню. Появление постороннего не произвело на них никакого впечатления. Это так потрясло Саньку, что он, не находя нужных слов, начал заикаться.

– Василиса, ты это, того, ну, короче, очнись! Это же Змей подколодный.

Глупая голова перестала выводить свои рулады и удивилась:

– Гляди-ка, вылез. Ну и настырный же ты человек.

Вторая голова укоризненно посмотрела на первую и повернулась к богатырю:

– Саня, друг. Что же это ты так некультурно. Мы тебя ждем не дождемся, а ты, мало того что припоздал, так еще и хамишь. У нас, понимаешь ли, светлый праздник намечается. Можно сказать, целое событие. Свадьба.

– Я тебе сейчас похороны устрою.

– Ты, холоп, на кого голос повышаешь? – раздался голос царевны, которая широко раскрытыми глазами смотрела на богатыря. Взгляд ее был пуст и холоден. – Я – дочь царя Берендея, а это жених мой, принц тридевятого царства.

– Да у этого принца из всех предков одно только яйцо. Тоже мне развесистая родословная, – огрызнулся Санька.

– А ты? – ледяным голосом продолжила Василиса. – Кто сбежал и даже весточки не оставил? За все время ласкового слова не сказал. А Змей в отличие от некоторых даже собственного сочинения серенады поет.

– На два голоса. – вежливо поклонилась первая голова.

Санька стоял, не зная, что и сказать.

– Да не переживай ты так, – зашептала ему на ухо вторая голова. – Ты себе даже представить не можешь, как я рад. Нет, правда. Ведь мы с тобой столько пережили.

Змей обнял паренька за плечи, усадил рядом с собой, достал вышитый носовой платок и, звучно высморкавшись, продолжал:

– Я вообще считаю, что эта встреча – перст судьбы. Посуди сам. Мы с тобой оба пришлые, чужие и в царстве Берендея, и здесь, в тридевятом царстве. Тебя Василиса бросила, и меня никто не любит. У обоих ни кола ни двора. Ты думаешь, Берендей тебе полцарства отвалит? Мечтать не вредно. Где это ты видел, чтобы богатый человек в дом взял голь перекатную, а потом с ним своим добром делился? Лично мне мой дядя Змей Горыныч ни одного, даже самого маленького камешка самоцветного не подарил, жадюга.

Санька сидел и чувствовал, что у него начинает ехать крыша; еще немного – и его начнут уверять, что они дальние родственники.

А Змея несло. Он вскочил, стукнул себя кулаком в грудь и, рубанув лапой воздух, решительно произнес:

– Тебе Василиса нужна? Забирай. Да разве между друзьями могут стоять какие-то бабы? Только потом не говори, что я тебя не предупреждал. До чего же противная и вредная у царя дочка. Неряха, скандалистка. Делать ничего не хочет, одно на уме – у зеркала крутиться с утра до вечера.

Упоминание о царевне сразу вернуло богатыря к действительности. Он же пришел освободить ее из лап Змея, а эта пузатая крыса над ним издевается.

– Не веришь? – обиженно насупилась первая голова. – Да я эту женскую породу знаешь как изучил. Ты же с ней только мельком, наскоком встречался – «здрасте», «до свидания». А вот так, чтобы посидеть, поговорить, присмотреться: у тебя на это времени не было. Верно я говорю? Хочешь, давай на спор: она тебе за полчаса надоест хуже горькой редьки.

Санька встрепенулся. Хотя ему очень хотелось отрубить Змею обе головы, но это неминуемо привело бы к схватке со слугами. А еще где-то здесь скрываются Хряк и монахи Серого Ордена. За себя Санька не переживал; он был готов разнести весь замок по камешку. Беспокоила Василиса. В таком состоянии она легко могла пасть от подлого удара Змея – раз не ему, то и никому. Выигранный же спор давал по крайней мере надежду невредимыми выйти за ворота, а там, как говорится, шансы повышаются. Поэтому парнишка согласно кивнул.