– Помогите мне, пожалуйста! – передразнил его Лоцман.

– Что я вам сделал? – всхлипнул О'Майли.

Грубый толчок вышвырнул доктора на обочину дороги.

– Все намного проще, чем ты думаешь, – добродушно произнес Охотник, наклонившись к уху доктора. – Просто подумай о тех, кого ты любишь… и скажи «прощай».

Бен О'Майли даже не увидел камня, который обрушился ему на голову.

Охотник раскрыл нож и вздернул голову доктора, ухватившись за его седые волосы. Аккуратно, точно разрезая дыню, он полоснул ему по горлу. После этого Лоцман снял ремень и стал хлестать по ослепительно белым ягодицам доктора О'Майли, оставляя на них багровые подтеки.

– Ну что, нравится? – усмехнулся он, тяжело дыша над умирающим.

Охотник стер с ножа отпечатки пальцев, использовав рубашку жертвы. Затем он зашвырнул камень и нож как можно дальше, в самую гущу зеленых зарослей, покрывавших склон холма.

Чуть позже они вместе взяли доктора за руки и за ноги и перетащили на скалистый обрыв возле дороги. Раскачав обвисший труп, они на счет «три» сбросили его вниз. Через секунду оба услышали, как мертвец покатился вниз и затрещал в густом кустарнике, пока не затих где-то далеко внизу, на самом дне ущелья, – там, где, как они рассчитывали, убитый пролежит до тех пор, пока койоты не растащат его по косточкам.

Я сидела на веранде, подбирая новую мелодию на гитаре, когда меня отвлек ужасающий грохот на дороге. Это был огромный тягач, с жутким ревом тащившийся по Си-Вью-авеню. Я с раздражением взглянула на грузовик и увидела, что он везет «понтиак-бонневилл» восемьдесят первого года.

Мой «понтиак-бонневилл».

Водитель помахал мне рукой.

– Эй, дамочка, принимайте груз.

Ну да, это был он – человек на Луне. Парень с бензозаправки. Я с улыбкой смотрела, как Кит орудует рычагами, спуская автомобиль на землю. Когда машина встала на все четыре колеса, он вылез из кабины и направился ко мне, раскачиваясь на ходу.

– С чего вы взяли, что сможете починить эту развалину? – поинтересовался Кит, присев на ступеньки.

– Мне уже приходилось ремонтировать машины, – ответила я. – В основном патрульные.

– Значит, вы механик? – Он присвистнул. – Матерь Божья. То-то я сразу заприметил в вас родственную душу.

– Вообще-то я коп.

– Врете!

– Нет, не вру. – Я рассмеялась, увидев округлившиеся глаза парнишки.

Он протянул мускулистую руку к моей гитаре и, буркнув: «Можно?» – взялся за гриф.

Не стесняйся, приятель.

Кит поставил гитару на колени и, взяв несколько аккордов, выдал что-то вроде душераздирающего кантри в духе «Меня бросила моя подружка». Он сыграл это с таким комическим надрывом, что я не удержалась от смеха. Паренек изобразил шутливый поклон и вернул мне гитару.

– Ну а вы что играете? – спросил он.

– Акустический рок и блюзы. Сейчас я как раз разучиваю новую песню. Пытаюсь подобрать мотив.

– У меня есть идея. Почему бы нам не обсудить это за ужином? Я знаю неплохое местечко на Мосс-Бич.

– Спасибо, Кит. Это отличное предложение, но я уже занята. – Моя рука потянулась к подаренному Джо медальону и сжала фигурку Кокопелли.

– Должен признаться, вы разбиваете мне сердце.

– Ничего, как-нибудь переживешь.

– Нет, правда. Я полностью сражен. Красавица, да еще разбирается в технике. Чего еще желать от девушки?

– Ну все, Кит. – Я похлопала его по руке. – Покажи мне мою новую машину.

Мы вместе спустились с веранды, и подошли к автомобилю. Я провела рукой по гладкому крылу, открыла дверцу и села на водительское место.

В салоне было просторно и уютно, а приборная доска сияла всевозможными дисками и циферблатами.

– Прекрасная покупка, Линдси, – заметил Кит, облокотившись на крышу автомобиля. – Я бы не стал продавать вам рухлядь. Инструменты лежат в багажнике, но если возникнут проблемы, вы всегда можете мне позвонить.

– Непременно.

Парень смущенно улыбнулся, стянул свой головной убор, встряхнул рыжими кудрями, снова водрузил кепку на голову и пробормотал:

– Берегите себя, ладно?

Я помахала ему на прощание, и он уехал. Потом я вставила ключ в мою новую малышку и включила зажигание. Мотор не завелся. Он не заревел, не завыл и даже не чихнул.

«Понтиак» был мертв, как распластанная на шоссе лягушка.

Я составила список недостающих деталей и провела остаток дня, надраивая свой «понтиак-бонневилл» с помощью чистящей жидкости, которую Кит оставил мне в багажнике. Превращение темно-бурого металла в сияющую бронзу приводило меня в восторг.

Я все еще наслаждалась своей работой, когда из проезжавшей мимо машины выбросили вечернюю почту. Я подхватила ее на лету и заслужила одобрительный возглас почтальона: «Классный бросок!»