– Любимая моя, – мялся он. – Это очень влиятельный человек. Если мне удастся с ним договориться, мы с тобой поедем на Средиземное море. Хочешь?

– Хочу. Валяй дальше.

– Видишь ли, моя любимая девочка... мне очень... как бы это сказать... (Белла с любопытством уставилась на него, отставив кофе). Ты ему очень понравилась... не могла бы ты его... слегка... приласкать? Ну, там ручку дать поцеловать, пошутить...

– И все?

– Смотри по обстоятельствам. Я уйду за тортиком... а ты с ним пообщайся, сколько нужно. Угу?

– Угу, – насупилась Белла.

Хлопнула входная дверь. Ушел. Белла в сердцах швырнула в стену полотенце:

– Прям как в кино: муж подкладывает жену начальнику. Ну, ладно, гад, гуляй.

Она принеслась в комнату свирепая, что поделать – молодость, ей было тогда двадцать лет, и напрямик заявила тузу:

– Короче, мой козел ушел гулять, а мне велел трахнуть тебя. Раздеваться?

Казалось, этого человека невозможно смутить, но он смутился, покраснел. Белла поняла, что ведет себя глупо и вульгарно. Мадам Тюссо часто называла ее богиней, но при этом говорила, что у богини манеры шлюхи с панели. От злости и обиды, от сознания беспомощности в привлекательном мире, где ей не находилось достойного места, Белла разревелась. Туз подождал, пока она наплачется, сунув платок ей в нос, затем участливо спросил, вызвав новый приступ жалости к себе:

– Ты не любишь его, Белла?

– Кого! – вскинула она фиалковые глаза, необыкновенно прекрасные в слезах. – Этого урода? Нет, конечно.

– Почему же ты живешь с ним?

– А куда деваться? И не живу я с ним, у него жена есть, она и живет. А меня он содержит.

Он чему-то усмехнулся, мягко сказал:

– Неси-ка лучше кофе, хватит реветь.

Белла поняла, что отрабатывать чьи-то там договоры не придется, умчалась на кухню и сварила новый кофе. Туз много рассказывал о разных странах, блистал остроумием, вообще держался на равных, выслушивал Беллу, а не долдонил: «Девочка моя любимая, не суй свой чудный носик в мои дела» или «Любимая, ты ничего не понимаешь, помолчи». За какой-то час он покорил Беллу. Рассмеявшись очередной шутке, она лукаво предложила:

– А знаешь что, давай правда наставим моему козлу рога?

– Не стоит, – вновь смутился он.

– Еще как стоит! – воскликнула Белла, расстегивая кофточку.

– Я... не... хочу... – с большим сомнением произнес он.

Ей ужасно нравилась его робость. Возможно, он умело играл, но ей в тот момент это было неважно. Она подскочила к магнитофону, врубила музыку:

– Сейчас захочешь.

Кто сказал, что она бездарна? Какая-то комиссия из напомаженных черепах Тортилл? У которых помада выступала за границы губ, а дешевые украшения делали их похожими на прилавок блошиного рынка. Дудки, она прекрасная актриса! Белла не просто устроила стриптиз, она пародировала педагогов и однокашниц из «Имидж-класса», вещи срывала легко и весело, с детской непосредственностью. И когда разделась до трусиков, когда обнажила свою роскошную грудь, так и не получившую первую премию «мисс бюст», в зрачках туза увидела блеск вожделения. Однако он беспокойно дернулся:

– А если он придет сейчас?

Белла взгромоздилась к нему на колени и сказала уже без обиды на покровителя:

– Ты забыл, какое я получила задание? А придет, мы прогоним его.

– Белла, – слегка отстранился он, когда она хотела поцеловать его. – У меня нет такого великолепного тела...

– Хорошо, мы погасим свет.

И... Самое удивительное, чего она и предположить не могла, туз, годившийся ей в папочки, довел Беллу до исступления. Конечно, она имела представление о радости в постели, но не с покровителем, а с пареньком из соседнего парадного, изредка забегавшим к ней днем, еще в «Имидж-классе» она крутила пару романов. Однако туз оказался Тузом во всех отношениях. Ему не только хотелось самому получить удовольствие, но и доставить его Белле, а с подобным явлением она столкнулась впервые. Потом он лежал на спине с закрытыми глазами, а Белла, изучая его красивое лицо, восторженно прошептала:

– А ты настоящий плейбой.

– Белла, ты не обидишься, если я тебе кое-что предложу?

– Валяй.

– Что, если я заберу тебя? Согласна?

– Правда? – подскочила она. – Я собираюсь.

– Ты прямо сейчас готова уйти?

– Конечно. Да я ни минуты не останусь с ним. Ничего, – и торопливо бросала вещи в сумку, – переночую у тебя в машине, а завтра ты подыщешь жилье.

– Оставь эти тряпки, я другие куплю...

– Ну, нет, я их отработала. Чтобы следующая «любимая девочка» пользовалась плодами моего труда? Ни за что! Лучше отдам их побирушке на улице.

– Белла... я должен предупредить... у меня семья...

– Понятно, – вздохнула она. – Только пообещай, что никогда не будешь подкладывать меня своему начальнику.

Он расхохотался громко и раскатисто, крепко прижал ее к себе, чмокнул в нос:

– Ни за что!

На лестнице, как горькая сиротинушка, сидел покровитель, дремал. Белла задела его сумкой специально:

– Ой, я нечаянно.

– Ты куда, девочка моя? – спросил он, моргая сонными глазенками.

– Ешь свой тортик сам! – гаркнула она, сбегая вниз.

Белла поселилась в трехкомнатной квартире в тот же вечер. Он одел ее в лучшие шмотки, а через месяц они укатили в Испанию. Три года Белла провела на седьмом небе. Она любила его всем сердцем, он ее тоже, но свою старую жабу бросать не хотел, утверждая, что это убьет ее. Он дал Белле много, не одни тряпки и украшения, учил всему, а знания у него были огромные.

– Может статься, – говорил он, – меня не будет рядом, и я должен быть уверен, что ты не попадешь в гнусную историю. Думай сто раз, прежде чем сделать тот или иной шаг.