Шрифт:
Я заметил его на полу позади него, но промолчал.
— Я не стану никого убивать ни по какой причине. Я ненавижу насилие.
— Занимаетесь любовью, а не войной, — кивнул я.
— Послушать вас, так я шалопай и распутник. Но все было по-другому. Некоторым женщинам нежность постоянно необходима. Это я вам говорю как психотерапевт.
Уиммер сжала кулаки, стоя в углу комнаты.
— Итак, Гэвин шатался вокруг офиса.
— Да, черт его побери!
— Как часто?
— Не знаю. Я застукал его только один раз.
— А когда он застукал вас?
— Вы собираетесь это использовать против меня?
— Нарушение этических норм — это наименьшая из ваших проблем.
— Что вам, в конце концов, нужно?
— Все, что вы знаете.
— Великий инквизитор. Как вы сможете оправдать свое поведение с профессиональной точки зрения?
— Мы все как-то приспосабливаемся к обстоятельствам. Майло звякнул наручниками.
— Конечно. Прекрасно. Давайте заниматься делом, — быстро произнес Гулл.
— У вас проблемы? — спросил я Уиммер. — Плотный график и все такое?
Адвокат заколебалась.
— Ми-ирна! — взвизгнул Гулл.
Она взглянула на часы, вздохнула и уселась в свое кресло:
— Я к вашим услугам. Устраивайтесь поудобнее, мальчики.
Глава 39
— Надо было прислушаться к собственному чутью, — сказал Гулл, — мне с самого начала не хотелось заниматься этим парнем.
— Не ваш тип пациента? — спросил я.
Он не ответил.
Несколько минут назад Гулл прокашливался так, будто у него запершило в горле, и Майло предложил Мирне Уиммер попросить кого-нибудь принести воды для ее клиента. С раздосадованным видом она куда-то позвонила, и в комнате появилась девица с подносом, на котором стояли наполненный водой графин и стаканы, но Гулл пить, однако, отказался.
— Почему вы не хотели лечить Гэвина Куика? — переформулировал я вопрос.
— Я не люблю молодых. Слишком много кризисов, слишком много переменных факторов.
— Плюс ко всему травма мозга.
— Это тоже. Не люблю психопатов. Скучно. Неинтересно.
— Молодой человек с травмой мозга. К тому же мужского пола.
— Я принимаю и мужчин.
— Не слишком-то много.
— Откуда вы знаете?
— Я ошибаюсь?
— Я не стану разглашать информацию о моих пациентах. Как бы вы на меня ни давили.
— Этические нормы и все такое, — кивнул я.
Гулл промолчал.
— Итак, Гэвин следил за зданием. Но как он все же узнал, что вы спите с пациенткой?
Гул поморщился:
— Это необходимо?
— В высшей степени.
— Хорошо, хорошо. Он стоял на парковке, когда мы вышли.
— Вы и пациентка?
— Да. Милая женщина. Я провожал ее. Было поздно, темно, она оказалась последней пациенткой, и я уже закончил работу.
— То есть вы вели себя по-рыцарски. И что же Гэвин увидел?
Гулл заколебался.
Майло вытянул ноги. Уиммер полировала рукавом стекло на часах.
— Мы целовались, — наконец сказал Гулл. — Да, было глупо делать это вот так, в открытую. Но кто знал, что за нами следят? Мальчишка припарковался за поворотом.
— У него был длинный нос.
— Вы должны понять: я не пользовался положением. Это была любовь. Взаимная любовь. Эта женщина перенесла в жизни немало жестоких утрат, и ей требовалось утешение.
— Утешение по полной программе, — вставил Майло.
— То, что я делал, — неправильно. С формальной точки зрения… С позиции этических норм. Но особенность ситуации диктовала определенную степень интимности.
— Это был психотерапевтический прием, — кивнул я.
— Можно и так сказать.
Мирна Уиммер взяла свой блокнот и притворилась, что читает. У нее на лице было такое выражение, словно она наглоталась помоев.
— Значит, вы занимались этим в офисе. На диване? На столе?
— Это вульгарно…
— Ваше поведение вульгарно.
— Я вам сказал, ей было одиноко…
— И она перенесла немало жестоких утрат.
Мирна Уиммер вздохнула и покачала головой.
— Хорошо, — сказал Гулл. — Я ублюдок. Вы это хотите услышать?
— Давайте вернемся к самому началу. Вы не любите молодых людей мужского пола, но согласились лечить Гэвина Куика.
— Мэри попросила. Парень был направлен к ней, но она оказалась занята, а я как раз закончил курс с одним из пациентов… с очень успешным результатом, должен добавить. Таким образом, у меня образовалось окно. Что бывает крайне редко.