— Пожалуйста, купите, Сусанна, мн очень нужны эти книги.

— A зачмъ вамъ ихъ, миссъ Флой? — спросила Нипперъ и прибавила немножко потише, — если вы хотите размозжить ими. голову м-съ Пипчинъ, я, по жалуй, накуплю ихъ цлую телгу.

— Мн кажется, я могу немного пособлять бдному Павлу, когда y меня будутъ эти книги, и облегчать его недльныя занятія. По крайней мр, попытаюсь. Купите, пожалуйста, я никогда не забуду этой услуги.

И Флоренса сопровождала свою просьбу такимъ умоляющимъ взоромъ, что Сусанна, не длая боле никакихъ возраженій, взяла изъ ея рукъ маленькій кошелекъ и тутъ же отправилась рысью исполнять порученіе.

Добыть это сокровище было не такъ легко. Въ одной лавк сказали, что такихъ книгъ никогда не водилось; въ другой, что въ прошломъ мсяц было ихъ пропасть, a теперь нтъ ни одной, въ третьей, что на будущей недл привезутъ ихъ цлую гибель. Но Сусанна была не такая двушка, чтобы придти въ отчаяніе отъ этихъ пустяковъ. Она завербовала въ знакомой лавк молодого блокураго парня въ черномъ коленкоровомъ передник, и, отправившись на поиски вмст съ нимъ, начала по всмъ возможнымъ направленіямъ таскать его взадъ и впредъ, такъ что услужливый малый совершенно выбился изъ силъ и готовъ былъ сдлать все на свт, лишь бы только отвязаться отъ своей спутницы. Наконецъ, книги были найдены, куплены, и Сусанна съ торжествомъ возвратилась домой.

Съ этимъ сокровищемъ, по окончаніи собственныхъ уроковъ, Флоренса сидла по ночамъ въ своей комнат и слдила за братомъ по колючимъ кустарникамъ книжнаго странствованія. При быстрыхъ способностяхъ и рдкой смтливости, молодая двушка, одушевленная любовью, этимъ могущественнымъ наставникомъ, въ скоромъ времени догнала своего брата, сравнялась съ нимъ и перегнала его.

Ни полъ-слова объ этомъ не было сказано м-съ Пипчинъ. Флоренса всегда трудилась по ночамъ за своимъ рабочимъ столикомъ, когда вс въ дом спали крпкимъ сномъ, кром Сусанны, которая обыкновенно сидла подл нея съ папильотками въ волосахъ и заспанными глазами, между тмъ какъ пепелъ уныло хрустлъ въ камин, превращаясь въ золу, и догоравшія свчи печально вторили ему передъ своимъ послднимъ издыханіемъ. Быть можетъ, смотря на это труженичество или, правильне, на это высокое самопожертвованіе, м-съ Чиккъ согласились бы, наконецъ, признать тутъ нкоторое y_с_и_л_і_е и утвердить за своей племянницей имя Домби.

И велика была награда, когда въ субботу вечеромъ, въ ту пору, какъ Павелъ, по обыкновенію, принялся за свои уроки, она сла подл него и начала объяснять ему темныя мста, выравнивая такимъ образомъ и выглаживая трудный путь школьнаго образованія. Павелъ краснлъ, улыбался, крпко сжималъ сестру въ своихъ объятіяхъ, и только Богу извстно, какъ билось и трепетало ея сердце при этомъ высокомъ вознагражденіи.

— Охъ, Флой! — говорилъ братъ. — Какъ я люблю тебя! какъ я люблю тебя, Флой!

— И я тебя, мой милый!

— Знаю, Флой, знаю!

Больше ничего онъ не говорилъ во весь этотъ вечеръ и спокойно сидлъ подл сестры. Ночью три или четыре раза онъ приходилъ къ ней изъ своей маленькой комнаты и опять говорилъ, что любитъ ее.

Съ этой поры братъ и сестра каждую субботу, во время ночи, сидли вмст за книгами, стараясь по возможности облегчить занятія для будущей недли. Мысль, что онъ работаетъ тамъ, гд Флоренса трудилась еще прежде него и для него, не щадя своихъ силъ, эта утшительная, отрадная мысль уже сама собою въ высшей степени подстрекала его дятельность и оживляла утомленную душу; но, кром того, Павелъ получалъ отъ сестры дйствительную помощь и облегченіе, и, быть можетъ, это обстоятельство окончательно спасло его отъ неминуемой гибели подъ тяжестью груза, который взваливала на его спину прекрасная Корнелія Блимберъ.

Нельзя, впрочемъ, сказать, чтобы миссъ Блимберъ была къ нему слишкомъ строга, или чтобы д-ръ Блимберъ вообще безжалостно обходился съ молодыми джентльменами. Корнелія слдовала только правиламъ вры, въ которой была воспитана, a докторъ, по какой-то странной сбивчивости въ своихъ идеяхъ, смотрлъ на молодыхъ джентльменовъ такъ, какъ будто они были докторами и вс родились взрослыми. Ближайшіе родственники молодыхъ джентльменовъ, ослпленные тщеславіемъ и дурно разсчитанною торопливостью, до небесъ превозносили д-ра Блимбера, и было бы странно, если-бы теперь онъ открылъ свою ошибку и направилъ распущенные паруса въ другую сторону.

Съ Павломъ, какъ и съ прочими воспитанниками, повторилась одна и та же исторія. Когда д-ръ Блимберъ сказалъ, что онъ очень умный мальчикъ и быстро идетъ впередъ, м-ръ Домби боле чмъ когда-либо принялся хлопотать, чтобы сынъ его былъ напичканъ по горло всякой всячиной. Когда, напротивъ, о Бриггс было возвщено, что y него не слишкомъ бойкія способности, и успхи покамстъ еще слабы, отецъ этого джентльмена оказался неумолимымъ. Словомъ, какъ ни высока и душна была температура въ докторской теплиц, владльцы этихъ растеній всегда изъявляли готовность подкладывать горячіе уголья и раздувать мхи.

Скоро Павелъ потерялъ всю живость, какую имлъ сначала, но характеръ его по прежнему остался страннымъ, задумчивымъ, стариковскимъ и даже еще боле утвердился въ этихъ свойствахъ при обстоятельствахъ, столь благопріятныхъ для ихъ развитія. Разница была лишь та, что онъ сосредоточился теперь исключительно въ себ самомъ и уже не имлъ того живого любопытства, какое нкогда обнаруживалъ въ дом м-съ Пипчинъ, наблюдая чернаго кота и его владлицу. Онъ любилъ оставаться наедин и въ рдкіе часы, свободные отъ занятій, бродилъ безъ товарищей около докторскаго дома или сидлъ на лстниц, прислушиваясь къ громкому бою огромныхъ часовъ. Онъ изучилъ въ дом вс стнные обои и видлъ на рисункахъ такія вещи, которыхъ никто не видалъ; миніатюрные львы и тигры, бгающіе по стнамъ спальни, и косыя рожи на коврахъ стояли съ нимъ на самой короткой ног.