– Мориарти, займи свое место!

С минуту назад ее чуть ли не тычками в шею выгоняли... Агата неохотно вернулась.

– Все! Представление окончено! Немедленно займитесь своими практическими заданиями. И если я замечу хоть одно любопытное ухо или лишний взгляд в нашу сторону...

Учительница не договорила, но всем и без того было все ясно. Аделаида Егоровна отодвинула в сторону свечу, села напротив. Сцепила пальцы. На морщинистых руках посверкивали огромные цветные перстни.

– Так, – сказала опять.

Терять было уже нечего, и Агата повторила:

– Так?

– Значит, тебя уже водили к Слухачу?

– Да.

– Рановато... Родственники?

– Нет, куратор.

– Куратор... Ты что, сирота?

– У меня бабушка есть.

Аделаида Егоровна отмахнулась от бабушки, как от детали несущественной.

– Кто твой куратор? Это он устроил тебя в интернат?

Но к этому моменту Агата дошла уже до стадии, которую бабушка называет «ослиное упрямство». Если бы сейчас ее попросили назвать свое собственное имя – ни за что бы не призналась.

– Посмотрите в карте, – сказала угрюмо.

– Там же ничего нет!

– Значит, и не надо.

Аделаида Егоровна хмыкнула так громко и выразительно, что класс опять притих. Агата со скукой смотрела на свечу.

– Что ты видишь? – вдруг спросила учительница.

– А?

– Что ты видишь в пламени?

Агата поморгала.

– Пламя...

– Ты видишь одну из стихий мира! – назидательно сказала Аделаида Егоровна. – Огонь! Какие стихии ты знаешь еще?

Что-то из китайских календарей или фэн-шуев...

– Ну, воду... Воздух. Земля... или дерево?

Аделаида Егоровна кивала.

«Умение противостоять стихии... а магия, Мортимер, – одна из стихий мира...»

– И еще – магия, – сказала Агата. Кивки прекратились.

– Ну, это вопрос спорный – является ли магия самостоятельной стихией или совокупностью всех остальных. Мы в интернате придерживаемся последней концепции. Как называется мой предмет, Агата?

Та смутилась.

– Я не успела прочитать в расписании, Стефи меня торопила...

Стефани возмущенно пискнула в темноте.

– Огненная магия! – величественно заявила Аделаида Егоровна. – Мы изучаем верования, так или иначе связанные с огнем; волшебных существ, для которых огонь – привычное место обитания, – саламандр, например, или побочный продукт жизнедеятельности, как у драконов. Огонь – самое прекрасное, что только мог создать мир. Огонь лечит, огонь очищает, огонь освящает...

А также калечит, сжигает, уничтожает...

– Хотя, конечно, любой преподаватель так говорит о своем предмете, – самокритично заметила Аделаида Егоровна. – У студентов бывают ярко выраженные склонности к той или иной стихии, как и к обычным школьным предметам. Вот что, например, тебе нравится в школе?

– Ну, литература, история, иностранные языки...

– Гуманитарная направленность.

– ...алгебра.

Аделаида Егоровна на этот раз промолчала.

– Ты умеешь медитировать?

– Это когда надо говорить «ом-мм»? Нет, не умею.

Учительница вздохнула с досадой.

– Медитация – расслабление, освобождение сознания от лишних мыслей и эмоций. Смотри на пламя свечи, рассматривай его в деталях, любуйся им – до тех пор, пока оно не заслонит собой всю комнату. Приступай.

– Зачем?

– Затем, что это твое практическое задание на сегодняшний урок! – гаркнула Аделаида Егоровна. – Так, парочка Иван-Амико, доигрались, я иду к вам!

Агата вздохнула и уставилась на свечку...

– Я просила расслабиться, а не засыпать!

Трубный голос Горыновны прозвучал одновременно со звонком с урока – очень громкий и неожиданный двойной будильник. Агата подскочила, едва не упав с неустойчивого стула.

– На сегодня все. Домашнее задание – пятнадцать минут медитации перед сном.

Зачем? Ведь сегодня ее уже заберут домой. Народ радостно валил в коридор из темного кабинета. Агата, выйдя, сощурилась на слишком яркий дневной свет. Одноклассники (недолго же они ими пробыли!) стояли группками, поглядывая на нее и шушукаясь. Агата только теперь увидела, что огненной магией занимаются интернатовцы самых разных возрастов – одному, наверно, было вообще лет семь. Видно, на таких уроках нет разделения по возрасту.