Лесное испытание оказалось неподъемным для донбасских искателей приключений. Вадим впал в тяжкую депрессию и не вставал с кровати, выделенной ему «учителем» в одном из гаражей. А Таня? Таня пыталась наложить на себя руки, перерезав вены в ванне с водой. Когда подруга спасла ее от неминуемой смерти и вызвала «скорую», она раскрыла тайну страшного исчезновения директора фирмы. Верная подруга рассудила по-житейски мудро: Павла жаль, но его не вернешь. А у Таньки — сын и разбитое сердце.

Ее попытку самоубийства все расценили как реакцию на предательство любовника. Исчезновение директора обросло всевозможными слухами, один из которых был таким: наворовал и удрал за границу. И когда Таня вышла из больницы, подруга встретила ее с упакованными вещами и билетами на поезд — пора возвращаться домой.

Вадиму пришлось сложнее. «Учитель» пригрозил ему однозначно: уйдешь из секты, станешь покойником. Но парень нашел в себе силы покаяться на исповеди в Сергиево-Посадском монастыре, местные священники спрятали его от преследований сатанистов в сельском приходе Ярославской области. А через год сюда прибыла милиция. Об участии в жутких событиях в домодедовском лесу Вадим рассказывал в третьем лице: он принял послушание, сменил имя на Моисей и умер для мирской жизни, чтоб заново возродиться для духовной. Однако судить его будут по законам мирским, как и донбасскую Клеопатру Татьяну С., этапом возвращенную в российскую столицу и прописанную временно в «Крестах».

Последняя электричка тоже пришла без Елены. Лишь группа задастых теток, увешанных сумками, сползла неуклюже на платформу. Смеркалось, нудный моросящий дождик застучал в лобовое стекло «Жигулей». Игорь завел мотор, но возвращаться домой не хотелось. Может, жена забегалась по магазинам и опоздала к поезду? Сидит сейчас на вокзале, слезы глотает, маленькая, худенькая, одинокая. А дома печка натоплена, стол накрыт по высшему классу — в фужерах на длинных ножках ломтики лимона торчат и краешки засахарены, как нравится Лене.

«Что делать, что делать, что делать?» — барабанят пальцы по панели. Может, рвануть сейчас в Славянск, выловить ее на вокзале или в холодной общаге, вот ведь будет сюрприз. И почему он сразу не договорился забрать ее на машине. Ох уж эта жлобская рачительность бедняка, кровью и потом добывшего «тачку». Вот и сейчас осторожный внутренний голос сказал: «С такой видимостью и домой возвращаться проблематично, а в Славянск ехать просто опасно».

«А оставлять жену на лишнюю ночь в чужом городе — это не опасно? — возразил Игорь сам себе. — Вот только где искать ее в темное время? Сессия кончилась, из общежития, наверное, выписалась. Идея! Надо поехать к Люсе. Она мудрая, придумает, что делать. Да и сама закончила „пед“, знает Славянск, как свои пять пальцев. Уголь в печке, правда, прогорит и ужин остынет. И Африканец, Ленин любимый пес, замерзнет, встречая ее во дворе. Ну, ничего, под верандой укроется», — решился окончательно Игорь и нажал на газ.

С Леной Синегоров познакомился на вечеринке в детском саду, где жена его, Люся, работала заведующей. Невинная игра во взаимное кокетство выросла вдруг в болезненную привязанность. Ленкин голос, манеры, ужимки навязчиво преследовала его день и ночь. А тут еще пара случайных встреч — то в магазине, то на центральной улице, которую Ленка вызывающе меряла своими длиннющими ногами. Жена внезапно опротивела, сын стал раздражать. И Синегоров решился — объяснился сразу с обеими, поставив вопрос ребром. Он всегда был в жизни максималистом и не умел раздваиваться.

Обе женщины приняли его условия: одна забрала сына и машину и вернулась в родительский дом. Другая переехала к нему, охотно заняв освободившееся место. Лена была моложе Игоря на 6 лет, училась заочно в Славянском пединституте, а теорию закрепляла в детском саду под руководством бывшей супруги Игоря. Впрочем, моральные аспекты, касающиеся микроклимата детсадовского коллектива, влюбленного мужчину не волновали. Он вкалывал на шахте, пытаясь восстановить утраченную во время развода машину. И сделал это успешно, однажды пригнав домой новенькую вишневую «девятку». Для полной семьи не хватало только ребенка, но Лена категорически возражала — вначале диплом, остальное потом. И муж не стал противиться — сам выше техникума не прыгнул, пусть хоть она доучится. Хотя в глубине души боялся этих отлучек, ревнуя к чужому миру и незнакомым людям. А тут еще подружки жены… Нет-нет да и ляпнет какая-нибудь: дескать, видели твою вертихвостку, вышивает с парнями по Славянску.

Нынешняя сессия Лены совпала с пятилетием сына Игоря. И хотя по малышу он тосковал не особенно, проигнорировать это событие было бы непорядочно. За день до возвращения молодой жены Игорь позвонил Люсе и спросил, когда можно приехать, чтобы поздравить мальчика. Он приготовил ему костюм и большого лопоухого медведя. Встреча получилась теплой. Люся испекла его любимый торт, Сашка не слезал с колен и покрывал отца поцелуями. Впервые за последних два года Игорь почувствовал себя обласканным, любимым и желанным. И, остановив на время свой нескончаемый внутренний марафон к сердцу капризной Ленки, расслабился душой. Словно почуяв это, Люся положила руку на колено, заглянула нежно в глаза:

— Скажи, ты счастлив, Игорек? Ни о чем не жалеешь?

— Люся, не надо, прошу. Я Ленку люблю по-прежнему, — сдвинул брови экс-супруг.

— А она тебя тоже любит? — усмехнулась с горечью Люся.

И тогда он не выдержал — схватил ее за плечи и затряс:

— Что ты знаешь о ней? Говори!

— Она тебе изменяет, — прошептала Люся.

По обрывочным фразам Елены Игорь знал, что в Славянске во время сессий она снимает комнату в общежитии, которое сдается заочникам. Но где его искать, как говорить с вахтером? Нет, без Люси не обойтись. Уже не думая об этике, осатанев от неизвестности, он подрулил «девятку» к тещиному дому и посигналил. Люся выскочила через секунду, словно его ждала, — накрашенная, приодетая, при параде.