Шрифт:
В десять часов появился Реввоенсовет, Под Михаилом Николаевичем рыжая англо-донская кобылица. Подо мной – вороной гунтер. [26]
Подаю команду «Смирно! Слушай на караул!» и курцгалопом подскакиваю с рапортом к командарму. Приняв рапорт, под звуки «Интернационала» Реввоенсовет во главе с М. Н. Тухачевским объезжает войска и выстроившиеся тут же колонны сызранских рабочих.
После парада Реввоенсовет и командиры штарма собрались в бывшем «операционном» зале банка. Здесь был зачитан приказ по армии и вручены награды ВЦИК. Михаил Николаевич Тухачевский удостоивался золотых часов с надписью: «Храброму и честному воину Рабоче-Крестьянской Красной Армии от ВЦИК. 7.Х.1918 г.». Такие же часы получили начальники дивизий тт. Гай, Лацис, Воздвиженский, а в штабе – И. Н. Устичев, М. Н. Толстой и я. Из командиров частей золотыми часами был награжден Петр Михайлович Боревич.
26
Этих коней мы получили от Симбирского губисполкома из национализированной заводской конюшни, (Прим, авт.)
Многие командиры и отличившиеся в боях красноармейцы получили от ВЦИКа именные серебряные портсигары, подстаканники и… комплекты кожаного обмундирования.
В частях в этот день было приказано выдать «улучшенное» питание: к обычной норме добавлялись полфунта черного и четверть белого хлеба. Но красноармейцы единогласно решили весь белый хлеб передать в только что созданные тогда детские сады. Кроме того, по приказу Михаила Николаевича из запасов армии сызранской детворе было передано два пуда сахару.
А в конце ноября Михаил Николаевич был вызван в Москву и затем, возвратись в Сызрань, передал командование 1-й Революционной армией Г. Д. Гаю. Сам он откомандировывался на Южный фронт и вступил там в командование 8-й армией.
Командарм-5
Кажется, совсем недавно мы пожимали на прощание руки. Тухачевский отправлялся в 8-ю армию, а я, сдав должность наштарма Ф. П. Шафаловичу, – в распоряжение командующего Восточным фронтом С. С. Каменева.
И вот мы снова вместе. Нежданно-негаданно в марте 1919 года Михаил Николаевич явился ко мне на Троицкую улицу в Пензе.
Пока его супруга Мария Владимировна беседует со своей гимназической подругой, моей женой Ольгой Александровной, мы уединяемся в небольшую комнатку, и нет конца вопросам, восклицаниям. За полгода, миновавшие со дня нашего расставания, много воды утекло. Я побывал в Москве, где был представлен Владимиру Ильичу Ленину, и мне выпало счастье разговаривать с ним. Из Москвы поехал в Арзамас, но штаб фронта нагнал лишь в Симбирске. Проработал там два месяца, заболел и вот теперь поправляюсь в Пензе.
– Ну, а вы как, у вас что? – нетерпеливо спрашиваю Михаила Николаевича, всматриваясь в его лицо.
Внешне он, пожалуй, мало изменился. Разве что стал увереннее в суждениях.
В Москве Михаил Николаевич тоже встречался с В. И. Лениным. Эта встреча была продолжительнее, чем в мае 1918 года, когда Тухачевский получил назначение на Восточный фронт.
– Какой великий ум! – восхищается Тухачевский. – Какая широта и разносторонность знаний! Просто завидно…
В эту минуту я с особой силой почувствовал в Тухачевском то, что всегда давало себя знать, – тягу к знаниям, уважение к эрудиции.
– Но пока что предстоит воевать, – задумчиво говорит Михаил Николаевич. – Здесь, на Восточном фронте…
Он назначен командующим 5-й армией – той самой, которая более других пострадала от натиска колчаковцев, отступая от Уральского хребта. На пост командарма-5 Тухачевского рекомендовал ЦК партии, помня о его прежних победах на Восточном фронте, о его живых связях с местными партийными организациями, о знании театра военных действий.
– Не все прошло гладко, – с горечью добавляет Михаил Николаевич. – Троцкий и Вацетис не очень-то довольны моим назначением.
– Да и Сергей Сергеевич вряд ли будет доволен, – бросаю я, вспомнив, как однажды Каменев в моем присутствии с явной иронией отозвался о «поручике-командарме».
– Что там говорить: довольны – не довольны, – махнул рукой Михаил Николаевич. – Надо дела делать. Для обид сейчас нет времени…
Хотя у меня на руках отношение Бюро военных комиссаров в адрес Всеросглавштаба с рекомендацией на должность военного руководителя Пензенского губвоенкомата, я, ни минуты не колеблясь, решил продолжать службу вместе с Михаилом Николаевичем. В тот же день он дал телеграмму С.С.Каменеву с просьбой откомандировать меня в его распоряжение.
Дня три-четыре мы вместе провели в Пензе, а потом Тухачевский отправился в штаб 5-й армии, куда я должен был прибыть, закончив отпуск и лечение.
Мое вступление в новую должность состоялось в самый разгар подготовки Восточного фронта к наступлению. 5-я армия находилась на главном направлении – сибирском. С 6 августа 1918 года, начиная от Казани, она не выходила из боев, несла тяжкие потери. Против нее действовали отлично оснащенные части колчаковцев, чехословацкий корпус, французские, итальянские, английские, американские, польские и сербские легионы. Каково-то было готовить такую армию к наступлению!