Элизабет видела своего сына как на ладони. Она скрыла улыбку, садясь на ближайший к камину стул.

– Возможно, ваш отец и я были не правы, отговаривая вас от бракосочетания с ней. Для своего возраста она кажется здоровой женщиной, и у нее оказалась неплохая вдовья часть наследства от Файфа. Говорят, она легко вынашивает детей. – Элизабет сделала паузу. – Поэтому ты, кажется, не понимаешь, в каком деликатном положении она сейчас оказалась. – Она с усмешкой наблюдала за сыном. – Я уверена, что Элейн беспокоится о том, как порадовать тебя любым известным ей способом, но, для ее же пользы, ты должен оставить ее в покое. Странно, что ты не понял, что тебе нельзя сейчас делить с ней ложе.

– Это не ваше дело…

– А я думаю, мое. Очевидно, у нее не хватает воли или ума, чтобы сказать это тебе, так что я должна сделать это за нее. Обычно мужчина не спит со своей женой в последней стадии беременности. Развлекись на стороне. Переспи с той распутной рыжеволосой девкой, которая строит тебе глазки в зале. Твоя жена все поймет. Она лишь попросит сделать это тайно. Она будет только рада, что ты освободил ее от того, что, по всей вероятности, страшно тяготит ее. – Элизабет снова сделала паузу. – То, что ты делаешь, Дональд, является смертным грехом.

Она прошипела эти слова внезапно и была удовлетворена, увидев, как он вздрогнул, словно она ударила его.

Лицо Дональда побелело, а затем медленно стало багроветь.

– Я никогда не думал.

– Мужчины никогда об этом не думают. – Она наблюдала за ним с мрачным удовлетворением. Как только она удалит его от ложа жены, безумное увлечение Дональда будет обречено. Было слишком поздно аннулировать брак, и ребенок мог бы все же быть мальчиком, но, по крайней мере, она с удовольствием убедится, что была права, а ее сын осознает ужасную ошибку, которую совершил.

Ребенок Морны родился на рассвете, в праздник урожая.

Она родила девочку без посторонней помощи и завернула ее в кружевной платок, который Элейн принесла за неделю до этого. Она назвала ее Мейри, и когда Элейн пришла уже не одна, ради спокойствия домашних ее сопровождала теперь камеристка, ребенок мирно спал в плетеной тростниковой колыбели. Элейн склонилась над ребенком и улыбнулась. Вдруг ее улыбка погасла. Только на мгновение, в тенях дома, она думала, что видела языки пламени вокруг колыбели. Она протянула руку, как будто желая защитить ребенка, но огонь отступил. Морна не видела то, что произошло.

– Пресвятая Дева, да хранит тебя, – прошептала она беззвучно. Возможно, это было ее собственное рождение, она видела образ, который вдруг всплыл из прошлого. Хотя был август и день стоял невыносимо душный, она начала дрожать.

Морна подошла сзади и посмотрела на ребенка.

– Скоро наступит и ваш черед, – она сказала мягко. – И у вас будет мальчик.

Сентябрь 1266

Элейн сидела на краю высокой кровати и наблюдала, как Агнес и Беток повесили ее платье на крючок на стене, убрали ее туфли и подготовили комнату к ночи. Это была десятая ночь, которую она проводила без Дональда. Ее спина болела, и она чувствовала себя грузной, больной и усталой. Ей казалось, что беременность отрезала ее от мира, a Map, который она прежде любила, стал вдруг чужим. Элейн посмотрела на свой огромный живот и застонала.

Она больше не могла лгать себе, что Дональд находит ее привлекательной. Теперь, когда ее живот вырос, он ушел и больше не станет ее раздевать, чтобы поцеловать ее живот, прикоснуться к ней, разделить с ней ложе. Сокрушенная горем и одиночеством, она отвернулась, чтобы прислуга не увидела ее слезы.

– Агнес, – попросила она, – принеси мне горячего молока. Это поможет мне заснуть.

Она потеряла его. Он ушел. Ее ложе было пусто и холодно.

– Сейчас принесу, миледи. – Агнес сочувственно кивнула ей.

Отпустив Мэг и Беток, Элейн откинулась на подушки. Она чувствовала странное неудобство. Болела голова, глаза были утомлены. Она поглядела в узкое сводчатое окно. Обращенное на запад, оно отражало последние лучи багрового солнца, тонущего в черном облаке.

Александр.

Много недель прошло с тех пор, как она думала о нем, но внезапно она осознала, что жаждет его присутствия. Она была одинока без него и также потеряна для людей, которых она любила.

Когда Агнес вернулась, к удивлению Элейн, она была не одна – с нею была Ронвен.

С минуту Элейн смотрела на старуху в полной тишине, а затем приподнялась на кровати. Она поняла теперь, почему ее мысли возвратились к Александру, и почувствовала мгновенный приступ страха.

– У тебя опухло лицо, милая. И глаза у тебя усталые. Что ты делаешь с собой?

– Ты уже видишь, что я с собой сделала. – Элейн неловко села. – Зачем ты приехала в Килдрамми? Я не посылала за тобой. – Она не хотела видеть здесь Ронвен. Она не хотела страха, подозрения и ужаса.

Ронвен села около нее. Она очень устала от длинного странствия, в котором ее сопровождали двое слуг и трое вооруженных стражников. Ее имущество было погружено на двух мулов.