Морна встала, подбирая шерсть и спицы. Она услышала стук копыт, приближавшийся к деревне. Кто-то скакал во весь опор, не щадя лошади. Внезапно она снова взглянула в небо. Кроншнеп полетел к ее дому по направлению на восток: то была птица, уносящая души мертвых в иной мир.

Сердце ее было не на месте, когда к ней подъехали всадники. Их было двое, она теперь хорошо могла их рассмотреть. Один был на черном вороном коне, другой – на муле. Мула Морна узнала: он принадлежал мельнику Юэну.

– Госпожа, вы должны поехать с нами в замок, нам нужна ваша помощь, – затараторил Юэн.

– Что случилось? – Морна посмотрела на испуганного мальчика, приготовясь услышать самое худшее.

– Это ужасно, госпожа. – Он все еще пытался отдышаться. – Лорд Бакан обвинил жену в колдовстве и детоубийстве, и вашу дочь Мейри заодно с ней. Церковь приговорила ее к сожжению!

Похолодев, Морна в ужасе уставилась на него круглыми от страха глазами.

Юэн сделал шаг вперед, чтобы поддержать Морну, которая чуть не упала. Она инстинктивно оперлась на его руку, словно пытаясь одолжить у него немного сил.

– Я посажу вас на мула и пойду рядом. Леди Map знает, что делать.

Потрясенная, она все еще не могла говорить, пока двое мужчин везли ее в замок и помогали подняться в Снежную башню к Элейн. Она, словно оцепенев, не замечала бледного лица Элейн и той проворности, с которой, несмотря на преклонный возраст, она бросилась к двери, чтобы позвать своего управляющего.

Через полчаса они ехали к восточным горам. Их было четырнадцать человек: шесть воинов, два рыцаря, два управляющих и две женщины, сопровождающие Элейн и Морну.

– Ты не можешь так ехать! – Один вид того, как Элейн сажали на серую лошадь, поразил Морну и вывел ее из оцепенения.

– Попробуй остановить меня! – ответила Элейн сквозь сжатые зубы. Вот это и случилось. Вспышка ненависти, ревности и страха, терзавших девушку все эти годы. Бедная Изобел! Пресвятая Дева, пусть они успеют спасти ее. Она пустила лошадь галопом, не обращая больше внимания на острую боль, которую она испытывала каждый раз, когда копыта лошади касались земли. Они проскакали без отдыха более двадцати миль и остановились, чтобы поесть, передохнуть и подготовиться к ночлегу. Однако обе женщины не могли взять в рот ни крошки. Они выпили немного эля и поехали дальше к Эллону с зажженными фонарями.

Замок Бакан стоял в излучине реки Ютан, деревья на ее берегу слабо шелестели листвой. В тусклом свете сумерек были видны быстрые воды реки между наносами песка.

Несколько секунд они стояли молча.

– Мы опоздали, – наконец сказала Морна. – Видит Бог, мы приехали слишком поздно!

Элейн молча подстегнула лошадь. Они перешли реку и подъехали к воротам замка. Здесь смолкли привычные звуки, и стояла угрожающая тишина: не было ни ржания лошадей, ни стука молотков, ни криков детей во дворе. Впрочем, знамя Баканов по-прежнему развевалось над замком.

– Графиня Бакан примет вас в своих покоях, миледи, – поклонился им слуга, едва они въехали в ворота. Элейн с благодарностью прошептала слова молитвы. Значит, Изобел, по крайней мере, была жива. Элейн и Морна сильно устали и едва держались на ногах, но их подгонял гнев. Они поднялись за слугами по лестнице на третий этаж, но там к ним вышла не Изобел, а Элизабет де Куинси. Увидев Элейн, она удивленно подняла брови.

– Пожалуйста, присядьте, у вас усталый вид.

– Да, я устала, – оставаясь стоять, ответила Элейн. – Где Изобел? И где ее няня Мейри? – Элейн слышала, как позади Морна издала стон, словно раненый зверь, но не обернулась и продолжала смотреть в глаза Элизабет.

– Эта Мейри была объявлена еретичкой, – холодно разъяснила Элизабет, – и вчера утром умерла как еретичка. – Она замолчала, когда Морна вскрикнула и упала без чувств.

Элейн смерила Элизабет ледяным взглядом.

– Это мать Мейри, – сказала она, указывая на упавшую в обморок женщину.

– Мне жаль, – сказала Элизабет без тени сочувствия. – Вам не следовало привозить ее сюда.

– Мы приехали сюда искать справедливости, – тихо сказала Элейн. – Узнать правду, спасти ее жизнь. Была ли апелляция? Разве никто не усомнился в приговоре? Разве не могли подождать пересмотра дела? Почему никто не проявил сострадания?

– Ну, нет. – Элизабет подошла к стулу и села. – Она была виновна. – Графиня гневно покачала головой. – Она помогала жене моего сына избегать зачатия, а это грех, и еще она помогла ей избавиться от ребенка и служила дьяволу!

Морна открыла огромные черные глаза; слезы ручьями текли по ее лицу.

– Это ложь, – закричала она. – Чудовищная ложь!

– Мейри никогда бы такого не сделала, – в ужасе прошептала Элейн. – И вы это знаете. Как вы могли это допустить? Где ваш сын? И где Изобел? Что вы сделали с Изобел?