– О, благодарю тебя, Федра, – холодно сказал он, – за твой мудрый совет.

Она прошла к окну и стала смотреть в сад. Поднявшийся ветер качал ветки деревьев, шевелил листву.

– Тристан, – тихо сказала она, – пока ты не женился, мы могли бы продолжить, если ты хочешь…

– Нет, – поспешно прервал он ее. – Не смей предлагать мне это, Федра. Если ты хочешь быть со мной, выходи за меня замуж. Другого для нас уже не существует.

– Не думаю, что это разумный выход, – прошептала она. – Когда ты поймешь, что тебе предлагает жизнь, ты поблагодаришь меня за мой отказ.

– А если я не захочу принять от жизни что-то другое, что она мне предложит?

Федра покачала головой. Собралась что-то сказать, но потом передумала и решила промолчать.

– Если ты не захочешь… – наконец задумчиво проговорила она, – тогда подожди год. А потом… потом… я не знаю, что будет потом!

– Год? – насмешливо фыркнул он и сунул руку в карман своего сюртука. Шагнул к Федре и положил что-то на подоконник. – Что ж, твой неопределенный ответ будет служить мне некоторым утешением. Фе, я не принадлежу к разряду терпеливых мужчин. А теперь прошу извинить меня, мне нужно идти, чтобы организовать похороны отца.

Она смотрела ему вслед. Теперь у Тристана была походка не ленивого и сытого льва, которая ей так нравилась. Теперь он злился на весь мир, от него исходили флюиды гнева и ярости. Он шагал быстро и уверенно, как человек, принявший решение. И вдруг Федру пронзила мысль, заставившая ее похолодеть. Что, если им руководила не просто похоть и желание достигнуть своего любой ценой? Что, если он сказал ей правду? Может быть, он и в самом деле не станет сожалеть о том, что у них никогда не будет детей? Возможно ли такое? Господи милостивый! Что, если она совершила самую большую ошибку в своей жизни?

Внизу хлопнула входная дверь. Глубоко вздохнув, она опустила голову. И тут Федра увидела это. Вещь, которую она безуспешно пыталась найти.

Она взяла в руки маленькую желтую подвязку с шелковой розочкой, позолоченной лучом солнца. Подвязка когда-то лежала в коробке с ключами, медикаментами и всякой другой мелочью. Федра сейчас припомнила, что она заметила отсутствие этой вещицы в тот день, когда Тристан впервые поцеловал ее.

Именно в тот день она влюбилась в него. С первого взгляда.

Из ее глаз брызнули слезы. С трудом подавив готовые вырваться наружу рыдания, она прошла в спальню и легла на кровать.

– Пальму в горшке? – Голос Зантии сделался раздраженным, она капризничала, как ребенок. – Или корзинку с гладиолусами?

– Лучше гладиолусы, – быстро проговорила Федра и подала знак лакею Стефана унести из комнаты пальму. – Они очень подходят по высоте для центра композиции.

Зантия вздохнула, опустилась в кресло и окинула взглядом танцевальный зал, который сейчас больше напоминал поле боя.

– Господи, Фе, и зачем я только затеяла это? – спросила она, кладя руку на свой уже округлившийся живот. – Ноги у меня болят, нервы на пределе. Мне так же трудно устроить этот бал, как поросенку научиться танцевать вальс.

Федра села рядом с ней.

– И спасибо тебе за все, Фе. И за то, что ты согласилась остаться, – тихо добавила она. – Я знаю, ты не очень-то хотела. Но Стефан был рад, что ты решила побывать на балу в этом сезоне.

Наверху, в комнате для гостей, Федра переоделась и привела себя в порядок с помощью Эванс, служанки Зантии. Агнес уехала в Брайервуд шесть недель назад, и теперь Федра сильно по ней скучала. Эти недели растянулись в бесконечную серую череду дней, когда не с кем было даже поговорить, кроме Зоуи. Но так как Зоуи не знала ничего о Присс и о предложении Тристана, тем для разговоров с ней было не так уж и много.

Единственное, что знала Зоуи, так это то, что Федра была отчаянно влюблена. И Федра даже не пыталась скрывать или отрицать это.

– Ваше платье теперь в полном порядке, – сказала служанка, поправляя складки на юбке.

– Спасибо, Эванс, – сказала Федра, подходя к зеркалу.

Когда они с Зоуи покупали это темно-зеленое бальное платье, переливающееся всеми оттенками цвета, от светлого винограда до темного нефрита, ей было необыкновенно радостно и весело. Она испытывала настоящий прилив энтузиазма и вдохновения. Так почему же сейчас это платье совершенно не радовало ее?

Потому, что Тристана не было рядом.