На лице Аглоу отразилось сомнение.

– Так не должно быть. Это очень плохо, что вы делали с этим пареньком, – сказал Аглоу, хмурясь и неловко переступая с ноги на ногу. – И я не хочу иметь к этому отношение.

Лежавшая рядом с Тристаном Федра разразилась громким смехом, но потом торопливо прикрыла рот руками. Тристан бросил на нее мрачный взгляд.

– Подожди, Аглоу. – Он выскочил из кровати, поспешно всунул руки в рукава халата, запахнулся. – И ты успокойся, – сказал он, обернувшись к Федре. – Не выглядывай из-под простыни, пока я не вернусь. Хорошо?

Она ухмыльнулась и плотнее обернулась простыней и одеялом.

– Я все понял. Не нужно ничего мне объяснять! – сказал Аглоу и, тяжело ступая, направился к двери.

Тристан ткнул пальцем в направлении Федры:

– Ты. Будешь. Вести. Себя. Тихо.

Хлопнув дверью, он вышел в коридор.

Через четверть часа, потребовавшиеся для того, чтобы смягчить сердце Аглоу, Тристан вернулся.

– Я очень сержусь на тебя, – сказал он, хлопнув дверью. – Таким поведением ты можешь запятнать свою репутацию.

Федра посмотрела на него и усмехнулась.

– Ерунда, – сказала она. – И ты знаешь это. Ты всегда сможешь убедить его в том, что я просто неверная жена, жадная до постельных утех, которая решила немного попроказничать за спиной своего мужа.

Тристан почувствовал, как к его лицу прилила кровь. Собственно говоря, именно это он и сказал Англоу, и тот, пуританин и святоша в душе, поверил, что с ним была женщина, и немного успокоился. За долгие годы Тристан успел уже так сильно привязаться к этому слуге, что ни за что на свете не захотел бы с ним расстаться.

Федре показалось, что Тристан хочет о чем-то спросить ее, но по какой-то причине не может этого сделать.

– Что такое?

Тристан задумчиво смотрел на нее, и она уже пожалела, что задала ему этот вопрос.

– Федра, кто это был? – наконец прошептал он. – Можешь сказать мне?

Она повернулась к Тристану, заглянула в его темные, магнетические глаза, потом ее взгляд скользнул по его полным чувственным губам.

– Я понимаю… Тебе хочется знать, кто был моим первым любовником. – Федра с трудом выговорила слово «любовник», от него веяло холодом.

Тристан прижал ее руку к своей щеке.

– В конце концов, для меня это не имеет значения, Фе.

Она с упреком посмотрела на него.

– Ты говоришь неправду, Тристан, – пробормотала она. – Но я доверяю тебе. Правда. Возможно, это глупо, но я действительно думаю, что ты поймешь.

– Не говори загадками, Фе.

Федра на мгновение задумалась. Если Тристан захочет разрушить ее жизнь, то у него уже есть для этого масса возможностей.

– Его звали Эдвард, – заговорила она, глядя на Тристана. – Я не стану называть тебе его фамилию, так как все это дела давно минувших дней.

Он провел рукой по прядке волос, прилипшей к ее виску.

Федра продолжила:

– Я рассказываю тебе свою историю не потому, что ты попросил меня об этом, а потому, что мне самой хотелось рассказать тебе. Ты говорил, Тристан, что я не доверяю себе. И, возможно, так оно и есть.

– Хорошо. Продолжай. – Он сжал ее руку.

Федра кивнула, закрыла глаза и заставила себя вернуться в прошлое. Тот год запечатлелся в ее памяти так же хорошо, как выгравированная на надгробном камне надпись.

– Эдвард приехал в Брайервуд на лето. Он был знакомым Тони по Оксфорду.

– Значит, ты хорошо знала его?

– Нет, но я нашла его очень привлекательным, – призналась Федра. – Надо сказать, что я была странной девочкой. Я скучала и предпочитала книги обществу людей. Тони и Эдвард с такой страстью говорили о вещах, которые меня интересовали, – об истории, философии, о политике. И их разговоры были так не похожи на то, чем жили мама и Фиби.

– Таким образом, ты влюбилась. – Тристан мягко улыбнулся.

Она влюбилась? Нет, теперь Федра не была уверена в этом.

– Я увлеклась им. Глупые юные девушки часто увлекаются красивыми блондинами, – сказала она. – Боюсь, я читала слишком много поэзии. А его внимание льстило мне. К тому же мама и Тони одобрительно относились к нашему общению.

– Возможно, твоя мать надеялась, что он сделает тебе предложение?

Федра отвела глаза.

– Возможно.

– А потом он перестал за тобой ухаживать? – Тристан старался как можно деликатнее приблизиться к сути проблемы. – Мне очень жаль, Фе. Думаю, он был просто дураком. Самая банальная история, как это ни прискорбно.