Юноша вздрогнул, будто его огрели кнутом. Амнелис продолжала, не замечая этого:

— Если вы подведете меня еще раз, то можете попрощаться с должностью командира. Вам понятно?

— Да… моя госпожа.

— А теперь отправляйтесь к остаткам отряда Лигана, присоедините их к своему отряду и двигайтесь в тыл нашего войска.

— Прошу вас, не отправляйте меня в тыл… — выдавил Астриас.

Глаза Амнелис вспыхнули:

— Мне что, повторять дважды?

— Н-нет.

Юноша поехал прочь. Влон и Линдрот глядели ему в спину с сочувствием. Монгаульская армия, оправившаяся от шока, постепенно приступала к действиям.

— Уничтожим идохов! — слышалось с разных сторон. — Им не укрыться от возмездия! Огня! Мы сожжем этих мерзких тварей!

Солдаты побросали оружие и принялись искать все, что могло гореть. Потом они достали кувшины с маслом и устроили огромный костер, от которого стали зажигать факелы.

Солнце уже начало опускаться за горизонт. Армию окутала багровая дымка. Идохи остановились в полутаде от людей, переваривая добычу. Они затаились, словно ночной кошмар, готовый обрушиться на воинов каждую минуту.

— Если не успеем одолеть идохов засветло, то дела плохи, — сказал один из воинов, сплюнув на песок.

Все остальные были согласны с ним. И тут раздался встревоженный крик:

— Семы!

Все разом зашумели.

— Они вернулись!

— Они здесь!

Граф Марус прикусил губу и хлопнул мечом по колену.

— Я так и знал! Вот хитрые обезьяны!

Справа и слева в тыл к монгаулам спешили по дюнам два отряда раскрашенных дикарей, представлявших собою довольно жуткое зрелище.

— Аии! Аии! Аии!

— Хайаа! Аи!

— Йии! Йии! Йии!

— Они дожидались, пока идохи посеют панику! — воскликнул граф Марус. — Воины! К оружию! Не дайте обезьянам вновь побить нас!

— За Монгаул! — закричали синие воины.

Женщины тубаи, остававшиеся на своем посту, в третий раз выплеснули сок алики, вновь приведя идохов в движение.

Спереди на монгаулов наступали студенистые твари, а с боков обезьянолюди.

— О боги, — пробормотал граф Марус и поспешно опустил забрало, защищаясь от дождя ядовитых стрел. Он выхватил меч и ринулся на врагов, наступавших слева.

— Граф в опасности! — крикнул кто-то из его отряда.

Синие всадники пришпорили коней и поскакали вслед за своим командиром. Началась третья за день битва.

— Идохи! Помогите! Идохи!

— Огня! Скорее огня!

Отряды Тангарда и Иррима оказались в самой тяжелой ситуации. Они направлялись навстречу идохам с факелами в руках, как вдруг сообразили, что им одним не справиться с такой массой. Стоило только воздеть факелы к небу, как на них посыпались стрелы семов. Всадники, поднимавшие над головой огонь, стали прекрасной мишенью. Многие в первые же мгновения битвы упали сраженными прямо в студенистую массу.

— Марус! Марус! — позвала Амнелис.

— Госпожа, здесь слишком опасно. Идохи совсем близко! — окликнул ее Влон.

Гадзус, Влон и Линдрот кинулись наперерез девушке, закрывая ее собой.

— Гуин, ты просто трус! — воскликнула Амнелис, скрежеща зубами. — Ты пригнал идохов и этих дикарей! Какой позор!

Гадзус взял ее за руку, чтобы привлечь внимание.

Амнелис обернулась и застыла на месте, пораженная невиданным зрелищем. Гигантский диск закатного солнца балансировал на лезвии горизонта, а на его фоне, будто сам бог Руах, появился из-за дюны человек-леопард. Его темную голову обрамляло игравшее вокруг пламя.

— Гуин… — выдохнула Амнелис. Ее завораживающие зеленые глаза сверкнули. Она не мигая смотрела на величественный силуэт, будто бы высеченный на века из камня неизвестным мастером.

Человек-леопард поднял голову и тут же опустил ее, ни слова не говоря.

— Рийаад! Рийаад! — раздавались повсюду голоса семов. — РИЙААД!

Звероголовое божество и его пятьсот храбрых воинов устремились вперед, словно буря. Они направлялись в просвет между отрядом Маруса и семами, заходившими слева.

Уже через мгновение меч Гуина крушил врагов направо и налево, собирая кровавый урожай.

— Влон, помогите Марусу! — воскликнула Амнелис. — Нет, я отправлюсь к нему сама!

И она устремилась навстречу противникам во главе своих белых всадников.

Битва закружилась с невероятной скоростью. Монгаулы, семы и идохи сражались с небывалым ожесточением. Ярко пылали факелы. Вопли раненых, боевые кличи, блеск мечей и кровавые потоки смешались в единый ураган войны, которому, казалось, не будет конца. По пустыне несся ревущий поток.

И все это освещало огромное солнце, будто бы собиравшееся поглотить сражающихся. Оно все сильнее багровело, окрашивая весь мир в цвет крови.