Офицеры исполнили свое слово. Они пошли впереди съ красными флагами. И несколько мгновенiй передъ изумленнымъ противникомъ жидкою цпью разввались алыя знамена, знамена русской революцiи.

— За свободу, товарищи! Ура!..

Цпи встали и бросились за офицерами.

Все меньше и меньше становилось впереди красныхъ флаговъ. Они таяли подъ огнемъ неприятеля и падали, какъ падаетъ макъ подъ серпомъ косаря.

Упалъ, неловко споткнувшись, и Вовикъ и такъ и остался лежать, уткнувшись головою въ землю, съ откинутымъ въ сторону краснымъ флачкомъ.

Но полкъ уже ворвался въ окопы, онъ бралъ плнныхъ, онъ бжалъ на покинутыя прислугой непрiятельскiя батареи.

— За свободу! За землю и волю! — волна за волною стремились людскiя волны, пробгая мимо тхъ, кто ихъ рванулъ впередъ и теперь остался лежать, успокоенный навки.

Тамъ, на генеральской дач подъ Петроградомъ, какъ и въ прошломъ году, пышно разросся цвтущiй душистый горошекъ, и высоко торчатъ тонкiе бокалы блыхъ цвтовъ табака.

Въ соломенномъ кресл сидитъ моложавая генеральша, Нелли и Долли сидять рядомъ, и вс шьютъ.

Генералъ сидитъ тутъ же на скамейк и читаетъ вечернiя газеты.

— Мари! Наши-то перешли въ наступлеше. Впереди пошли офицеры съ красными флагами! А, какъ ты полагаешь, и Вовикъ пошелъ?

— Пошелъ, конечно, — съ тихимъ вздохомъ говорить генеральша, и глаза ея сверкаютъ слезами и материнской гордостью.

— Гд-то теперь Вовикъ? — тихо говоритъ Нелли, и об барышни перестаютъ шить и задумчиво смотрятъ на мать.

И тишина, страшная звенящая тишина, становится среди нихъ. Сильно пахнетъ табакъ, благоухаютъ душистый горошекъ и махровые пышные левкои, и никто не знаетъ, что то, что было Вовикомъ, уже зарыто, въ земл, и никто не пойдетъ, никто не укажетъ, гд лежитъ онъ, кумиръ и предметъ обожанiя всей семьи.

Ихъ такъ много погибло въ этотъ, славный побдный день, когда они шли впереди съ красными флагами.

Год: 1917