Парящая медитация была для нее одним из самых хитрых джедайских упражнений. В иные дни все гладко, словно ртуть в транспаристиловой тарелке, — Баррисс садилась, дышала и гравитация отступала прочь, а она всплывала, как воздушный шарик, невесомо поднимаясь в воздух на высоту половины своего роста. Но в иное время разум как будто отказывался от просветления, и неважно как долго и как упорно она сосредотачивалась — ягодицы оставались прикованы к полу.

Сегодня был один из таких дней. Мысли гонялись друг за другом по коридорам разума, словно бездумно щебечущие тирусианские птицы-бабочки. Баррисс знала, что учитель Ундули покачала бы головой, увидев сейчас своего падавана.

Мысль об учителе высвободила поток смешанных эмоций. Прежде, на Корусканте, Баррисс думала о себе, как о среднем падаване, в чем-то лучше, в чем-то хуже других. Не блестящий, но и не особенно тупой. Однако учитель объяснила ей, что это — часть ограничений, которые Баррисс накладывает сама на себя. Она отлично помнила тот урок. Он проходил после долгих занятий по рукопашному бою в одном из тренировочных центров, последовавших после упражнений со световым мечом. Руки горели и ныли. Они вышли на балкон с высокой оградой, в двух сотнях ярусов над уровнем земли, под вечным потоком транспорта, плывущего во всех направлениях от ближайшего порта.

Балкон был прикрыт полем, но учитель Ундули убрала щиты, и звуки, запах сгоревшего топлива, ветер, взвихренный непоколебимыми зданиями, и сияние проносящихся рекламных надписей ударили по всем чувствам. Вместе с чуть кислым запахом собственного пота и физической усталостью это просто подавляло.

— Садись, — велела ей учитель. — Выполни медитацию Парения на высоту, достаточную, чтобы ты могла взглянуть за ограду и рассмотреть маленькую пекарню, что через дорогу. Учти, что для завершения упражнения жизненно важно, чтобы ты могла сказать мне, сколько выпечки видно в ее окне.

Баррисс попыталась, но, разумеется, вскоре ее принял балконный пол.

Через несколько минут ее учитель заговорила:

— У тебя проблемы, падаван?

— Да учитель. Я пытаюсь, но…

— Сказав "пытаюсь" — ты ограничиваешь себя. Джедаи не ограничивают себя выбором.

Баррисс послушно поклонилась.

— Да, учитель.

— Мне нужно знать — сколько выпечки видно в окно пекарни. Это очень важно. Продолжай. Я вернусь позже.

И с этими словами учитель Ундули вышла.

Напряжение было слишком велико. Баррисс не смогла подняться над полом даже на волосок. Она все еще пыталась, ягодицы и бедра онемели от холодного феррокрита, когда, час спустя, вернулась учитель Ундули.

— Я потерпела поражение, учитель.

— Да? И как же?

— Мне не удалось подняться.

Учитель улыбнулась.

— И это было уроком, падаван?

Баррисс, смущенная, уставилась на нее.

— Что?

— Можно провалить задание, но все же выучить урок, Баррисс. Когда я в первый раз села на этом балконе, пытаясь выполнить медитацию Парения, то все, что мне удалось, — это простудиться. Джедаи не накладывают ограничений на себя, но пределы все же есть, а ты должна найти их и понять, как с ними справиться. Ты когда-нибудь слышала историю о старике, переходившем реку?

— Я такой не припомню.

— На берегу самой широкой реки в этом мире, задолго до того, как он стал тем, что ты видишь сейчас, возле воды сидел, медитируя, старик. Прохожий, юноша, подошел и посмотрел на старика.

— "Что ты делаешь?" — поинтересовался юнец.

— "Я работаю над умением ходить по воде — так я смогу перейти реку", — ответил старик.

— "Ого. И как оно продвигается?"

— "Отлично. Я работаю уже сорок лет, и еще через пять-десять, уверен, овладею этим знанием".

— "Хм, — сказал юноша, — Что ж, желаю удачи".

Он поклонился, и пошел к лодке, привязанной неподалеку. Забрался в нее, отолкнулся и погреб к другому берегу.

Учитель Ундули поглядела на нее.

— Ты поняла суть этой истории?

Баррисс на секунду задумалась.

— Если важно было переправится через реку, то юноша оказался мудрее старика.

— Именно. Зачем тратить десятилетия, изучая хождение по воде, когда рядом с тобой привязана лодка? — Джедай помолчала, затем спросила. — Что было жизненно важно в том упражнении, которое я тебе поручила?

— Сколько выпечки видно в окне пекарни…

— Именно.

Баррисс почувствовала себя бесконечно глупой, когда до нее внезапно дошло, о чем говорила ее учитель.

Учитель Ундули улыбнулась.

— Вижу — ты, наконец, поняла.

— Я могла просто встать и посмотреть за ограду, — пробормотала Баррисс. — Важным было не то, как я получу информацию — только то, что я ее получу.

Учитель кивнула.

— Ты не безнадежна, моя юная падаван.

Баррисс улыбнулась воспоминанию. Сделала глубокий вздох, расслабилась и позволила своему разуму очиститься. Секундой позже она оторвалась от пола и всплыла в воздух, свободная и невесомая…