Отсечение Бормана от информации о назначении Геринга преследовало, возможно, ту же цель. Но вот именно эта деталь заставляет заподозрить, что с самого начала у Гитлера были альтернативные варианты дальнейшего развития событий. Это предположение усиливается заведомо неформальной, конспиративной процедурой передачи власти Герингу — в противном случае отменить такое назначение было бы уже вопиющим, глобальным скандалом!

На следующий день выяснялось, который из вариантов подлежит исполнению. Визиты незванных посетителей задержали Гитлера в Берлине — и понадобилось осуществлять вариант с отстранением Геринга от власти. «Ультиматум» Геринга (который, конечно, не был никаким ультиматумом) требовал однозначного решения — либо одного, либо другого. Но отдавать власть теперь было совершенно невозможно.

Почему?

Очень просто: пока не выяснится как и, главное, когда удастся бегство Гитлера, невозможно отдавать власть никому — включая и Геринга. Этот кто-то (а решительный Геринг — в первую очередь!) может немедленно заключить мир, и тогда капитулируют по приказу сверху все немцы — включая охрану Бункера в Берлине. А что при этом будет с самим Гитлером?

Поэтому когда старый план бегства сорвался, а новый еще не созрел и не обеспечился техническими деталями (Полцарства за коня! Весь Третий Рейх за самолет!), то номинальная власть (главное же в ней было в данный момент — право на заключение мира, хотя бы путем подписания и провозглашения капитуляции!) должна была сохраняться в руках самого Гитлера.

Поскольку конец все отодвигался, то с 26 апреля Гитлер снова стал как ни в чем ни бывало отдавать формальные распоряжения всем войскам и учреждениям, хотя было полнейшим абсурдом управлять страной и фронтами, гибнувшими под ударами врагов, из осажденного Бункера, не имевшего эффективных средств радиосвязи, а телефонные коммуникации сразу после окружения Берлина были перерезаны русскими!

Но все немцы, кстати, подчинялись Гитлеру — или делали вид, что подчиняются.

А что им еще оставалось делать?

Глубочайшей трагедией 1945 года было то, что все сотни тысяч людей, погибших в боях, при обстрелах и бомбежках в Европе, начиная с 23–24 апреля, гибли потому, что военные действия должны были продолжаться до тех пор, пока Гитлер не изообретет надежный способ побега и не воспользуется им.

Сторонники традиционной версии имеют право считать, что война в Европе продолжалась до тех пор, пока Гитлер не покончил жизнь самоубийством — ведь фактическое течение событий не противоречит и этой версии. Для погибших же в те дни никакая разница этих вариантов не имеет ни малейшего значения.

Заметим только, что в любом варианте коррекции все же подлежит вся история завершения Второй Мировой войны: фактически она окончилась по личному приказу Гитлера, поскольку гросс-адмирал Карл Дениц, которому Гитлер формально передал власть, совершал, начиная со 2 мая 1945 года, именно такие шаги, которые и привели к подписанию капитуляции Германии с начала суток 9 мая 1945 года — и ничто другое не было в его, Деница, силах!

Аналогичный приказ Гитлера о назначении Геринга привел бы к тому же самому результату, если бы Гитлер не отобрал власть у Геринга 23 апреля: понятно, что Геринг делал бы практически то же самое, что и Дениц (ничего иного, повторяем, получаться не могло!), но начал бы это гораздо раньше и действовал бы, вероятно, гораздо энергичнее.

Таким образом, вместе с двойником Гитлера, убитым ради спасения оригинала, погибли и сотни тысяч всех тех, кто погиб после 23 апреля 1945 года — и тоже ради той же цели!

Никакого другого рационального смысла во всех этих смертях просто не было!

И никто из высших руководителей государств, воевавших против Германии, не смог и не захотел придать всем этим смертям никакого иного смысла!

Впрочем, все это и предвиделось, и даже фактически происходило уже с 1943 года.

Гитлер, памятуя о завершении Первой Мировой войны и тогдашней капитуляции Германии и пытаясь провидчески заглянуть в конец Второй, еще задолго до ее начала заявлял: «Мы не капитулируем никогда»! [567]

Уже в самый разгар войны, 8 ноября 1942 года, Гитлер, выступая перед «старыми бойцами» — ветеранами Мюнхенского путча 1923 года, говорил: «Когда-то кайзер сложил оружие без четверти двенадцать, я принципиально прекращаю то, за что берусь, лишь в пять минут первого». [568]

Вскоре после этого, в дни разгрома Вермахта под Сталинградом и в Северной Африке, в январе 1943 года в Касабланке (Марокко) состоялось знаменитое соглашение британского премьера Черчилля и американского президента Рузвельта о капитуляции Германии, как единственно возможном условии завершения войны (осенью того же года к ним присоединился и Сталин). [569]

Заметим, что эти временные рамки четко соответствуют времени существования упомянутого Комитета трех. Это указывает на то, что в это время и в Германии практически готовился вопрос о возможной замене Гитлера. Интересно, участвовал ли в этом сам Гитлер или нет?!

Вопрос о закрытии этого Комитета и был решен тогда, когда окончательно выяснилось, что замена Гитлера не входит в намерения противников Германии ни на Западе, ни на Востоке.

Еще раньше, 18 февраля 1943 года, в ответ на декларацию Рузвельта и Черчилля и на почти одновременную капитуляцию войск фельдмаршала Паулюса в Сталинграде, прозвучала речь Геббельса в Берлине. [570] Доведя собранную аудиторию до экстаза, он провозгласил «тотальную войну» — и с того момента вся Германия твердила лозунги, отвергавшие капитуляцию.