Впервые слышала Раушан такую исповедь взрослого человека. Она никогда бы не подумала, что между супругами может существовать несогласие. Ее родители жили очень дружно и оба без памяти любили Раушан. Для нее они были как один человек. И в семьях соседей она не замечала ничего похожего на несчастье. У них есть дальний родственник — домбрист, каждый день у него с женой перепалка. Но сами они не считали это несчастьем, это было что-то привычное, неизменное и даже необходимое, как утренний чай.

Уали продолжал скорбно:

— Хотя я глубоко несчастен, я радуюсь счастью других. Вы, Раушан, созданы для счастья, как птица для полета. Но молодости свойственно заблуждаться. Поверьте, у меня нет другого желания, как только помочь вам, быть вам полезным, устроить вашу судьбу. Примите это как братское участие. Только поймите верно чистоту моих побуждений, не отталкивайте моей помощи.

Уали почти с мольбой искал взгляда Раушан. Она не совсем понимала его, но ей не хотелось его обижать.

— Разве человек должен отказываться от помощи, которую предлагают бескорыстно? Не сомневайтесь во мне. — Уали глубоко вздохнул. — Я не имею права рассчитывать на большее. Но помогите мне выполнить братский долг.

Они вернулись назад, в санитарный взвод.

Коростылев проснулся, поднял голову, протер глаза и спрыгнул с повозки.

— Ложись на мое место, Раушан, — предложил он, позевывая и потягиваясь.

— Что-то не хочется спать, — ответила Раушан.

— Что это значит «не хочется»? Я пойду в штаб, разузнаю обстановку, — пробурчал Коростылев и повернулся к Уали, которому не хотелось расставаться с Раушан.

— Вам в ту сторону, лейтенант? Идемте.

А сон так и не приходил.

Осень. Синева неба выгорела. В высоте скользят темные облака с беловатыми каемками. Вот бы лечь на такое мягкое, как пушок, облачко, освещенное солнцем, и тихо плыть в бесконечность. «Что за мечтательность! — укоряет себя Раушан. — Молдабаев... Уали... все-таки интересный человек. Очень интересный. Очень, очень интересный». Если долго смотреть на эти далекие облака, то начинаешь им завидовать: они красивы, беспечальны и безмятежны. В самом деле, почему бы и Раушан не плыть вместе с ними над этой трудной жизнью людей? Уали смотрел бы на нее с земли своим умоляющим и тревожным взглядом. А почему ей не думать об Уали? Детство осталось далеко позади, она уже взрослая, а к ней еще никто не относился так серьезно и уважительно. Взрослые поглаживают ее по головке, словно кошку, и разговаривают с ней со снисходительной улыбкой.

А этот человек держится с ней, как с ровней, не важничает, не хвастает своим житейским опытом. И мужественно носит в себе свое несчастье. До чего бы интересно забраться в его душу, понять, что его мучит, и почему так случилось, и что сделать, чтобы он не мучился? И как помочь такому большому и мужественному человеку? Он предложил ей чистую, возвышенную дружбу. Ведь так?

А может быть, не так? Раушан встревожилась. Почему он часто вздыхает, глядя на нее? «Отгранить еще неокрепший талант, вырастить его...» За этим что-то кроется. «Искусство... Любовь...» Такие слова мимоходом не произносят. Ержан, например, не говорит так...

Жалко, нет Кулянды. Кулянда быстро разберется, что к чему, она очень решительная. На нее всегда можно положиться. Но в последнее время она что-то не слишком весела. Признаться, Раушан догадывается... Кулянде нравится Ержан, но она чувствует, что тот к ней равнодушен. И очень нехорошо, что Раушан, зная все это, не поддержала подругу, даже не попыталась развлечь ее, поднять настроение. «Будь на моем месте Кулянда, она никогда не поступила бы так», — подумала Раушан. Но и ребята глупые. Почему они равнодушны к Кулянде? А ведь она во сто раз лучше Раушан. Некрасива? Но это неправда, она совсем не дурнушка. Некрасива! Раушан тоже не красавица.

Послышался гудящий звук. Он приближался. Перелетев через передовую, разорвался снаряд. Затем грохнули еще два взрыва, Раушан спрыгнула с повозки. От штаба торопливо бежал Коростылев.

Октябрь на исходе. Наступление врага продолжалось. Рубежи, на которых десять дней назад дивизия завязывала бои, остались далеко в тылу врага. Вместе со всем фронтом и дивизия Парфенова пятилась назад, цепляясь за каждый городок, деревню, холмы, упорно оборонялась под напором превосходящих сил противника, откатывалась дальше на восток.

Положение на других фронтах было не лучше. Юго-Западный фронт. упиравшийся в правый фланг немецкой армии и выдававшийся клином, за последние дни тоже отодвинулся на восток, почти сравнявшись с линией других фронтов.

Началась дождливая, туманная осень средней полосы России. С утра небо затягивалось сплошь тучами. Моросил дождь, продолжительно и нудно. Небо и земля сливались, пепельно-серый туман окутывал леса, оседал на рыжую траву. Подмораживало, на сосновых иглах по утрам лежал сверкающий иней.