Налицо была либо попытка аферы по вытягиванию денег, либо — провокация со стороны австрийской контрразведки. Именно так и расценил ситуацию полковник О.К. Энкель — делопроизводитель в Российском ГУГШ, а позднее, в 1919–1924 годах, начальник Генштаба независимой Финляндии. [477]

Он писал Занкевичу: «Неужели Я[ндрич] настолько наивен, что серьезно считает такие условия приемлемыми?.. Мы, конечно, не откажемся приобрести предложенный документ и даже ничего не имеем против общей суммы, если он окажется годным и полным. Но, конечно, деньги заплатим лишь тогда, когда произведем соответствующую экспертизу, а для этого документ необходимо вывести из Австрии на нейтральную почву… для обеспечения интересов продавца мы согласны непосредственно перед экспертизой дать ему до 1000 рублей, но и только. /…/

Далее мы ставим следующие условия обеспечения наших интересов — документ передается нам по частям в зависимости от того, как он составлен, т. е. по дням или корпусам. По каждой части производится отдельная экспертиза и отдельный расчет, исходя из общей суммы в 50 000 крон. /…/ Казалось бы, что при таком способе поставки интересы как продавца, так и наши, обеспечиваются надлежащим образом. Продавец может нам без особого риска прислать в Петербург часть документов… мы же рискуем сравнительно небольшой суммой на тот случай, если обнаружится фабрикация документа, а обнаружится она несомненно или в самом начале или же скоро». [478]

Заметим, что принципиальное согласие ГУГШ заплатить гигантскую сумму за план развертывания указывает на то, что такой план у русских отсутствовал (по крайней мере — в январе 1913). Об этом особенно свидетельствует та деталь, что Энкель не знал, в каком виде (по дням или по корпусам) составлен этот план у австрийцев.

Такое невредно запомнить для последующего анализа событий, но мы, конечно, сами еще напомним об этом.

Переговоры явно застопорились, и это заставляет нас подозревать, что сами Яндричи прекрасно понимали, что предлагаемый через них план является очевидной фальшивкой. Поэтому условия, предложенные Энкелем, никак не могли их устроить.

Зато именно в это время была предпринята явно нарочитая операция с целью поднять авторитет Яндричей в глазах русских. Похоже на то, что австрийская контрразведка не отчаивалась — и все же пыталась сохранить данный канал для передачи особо важной и ценной дезинформации; вспомните рассуждения на этот счет Леопольда Треппера!

Об этой операции рассказывает Альтманн, но мы излагаем сюжет в нашей оранжировке, вытекающей из предположения, что за этой историей уже стояло вполне определенное лицо, а именно — майор Ронге; Редль, напоминаем еще раз, уже отбыл из Вены в Прагу в октябре 1912.

Операция началась с того, что в январе 1913 года произошла утечка секретной информации в прессу: газеты сообщили, что австрийцы произвели испытания нового артиллерийского орудия, предназначенного для обстрела и разрушения осаждаемых крепостей.

Занкевич немедленно предложил Яндричам обзавестись техническими подробностями проведенных испытаний.

Сразу вслед за этим (по совершеннейшей случайности!), 5–6 февраля 1913 года, специально для слушателей Академии Генштаба, где учился Чедомил Яндрич, была проведена лекция о результатах этих стрельб. Участники были предупреждены о сугубой секретности всех сообщенных сведений; им было запрещено делать записи. Затем был осуществлен выезд на полигон, где орудия и их позиции не были продемонстрированы экскурсантам, но были показаны результаты попаданий и разрушений каменных скал, служивших объектом обстрела.

Позднее при аресте Яндричей был обнаружен черновик доклада, составленного для русских Чедомилом Яндричем сразу после лекции и экскурсии. [479]

Данная операция, очевидно, преследовала две цели: во-первых, укрепление авторитета Яндричей в глазах русских, а во-вторых — слив тем же русским дезинформации о новом австрийском орудии.

Фактически утаенные от слушателей лекции и экскурсантов данные о калибре орудий и дальности стрельбы позволили декларировать явно преувеличенные сведения о точности и кучности попаданий и разрушительной силе снарядов.

По общему тогдашнему мнению, Австро-Венгерская армия по многим параметрам уступала Российской — и такое устрашение русских новым оружием было вполне в интересах австрийцев.

Но вот ни к каким сдвигам в вопросе передачи русским планов развертывания Австро-Венгерской армии данная операция так и не привела.

Алексеев завершает изложение этой истории: «Арест Яндрича и вынужденный отъезд из страны Занкевича перечеркнули планируемую операцию по получению документа». [480]

Алексеев не совсем прав: еще одной причиной разрыва переговоров между Занкевичем и Яндричами относительно плана развертывания стало то, что русские этот план как раз в то время и получили, но совершенно по другим каналам — об этом рассказывает сам же Алексеев. [481]

Этот последний сюжет нами рассматривается в нижеследующем разделе.

Мы же можем предположить, что как раз при мартовском визите на квартиру Яндричей и происшедшем, скорее всего, личном знакомстве Занкевича с Яндричем-старшим российский военный атташе и смог различить подставу.