Может ли она рисковать всем снова?

Сердце у нее сжалась.

Роберт подошел к ней сзади.

— Вы готовы, миледи?

Она сделала над собой усилие и улыбнулась ему.

— Да, если вы поможете мне сесть в седло.

— С радостью. — Вместо того чтобы придвинуть к ее лошади чурбан, на который она обычно вставала, чтобы сесть в седло, он взял ее за талию, не спеша, по-хозяйски. Краем глаза она заметила какое-то движение. Ей и смотреть не нужно было — конечно, это Патрик. Она подавила довольную улыбку. Ясно, что он не так равнодушен, как хочет казаться. Роберт, должно быть, заметил это, потому что, посадив ее в седло, повернулся к Патрику:

— Вы сегодня не нужны, Мюррей. — Такого тона она еще не слышала у Роберта — стальной вместо обычно легкого, дружеского. — Я прослежу за леди.

Лицо Патрика не выдало его негодования, но Лиззи почувствовала, как атмосфера накалилась. Странно. Хотя Патрик — темноволосый, а Роберт — светловолосый, между ними, казалось, есть сходство.

— И все-таки я поеду с вами, — деловито сказал он. — Это приказ лэрда. Леди не должна выезжать за ворота замка без охраны.

Лиззи почувствовала возникшее между этими двумя мужчинами напряжение и поняла, что лучше ей вмешаться, пока не случилось непоправимое. Она отлично понимала разницу в их общественном положении. Более того, Колин заковал бы в цепи Патрика за нападение на гостя — особенно на такого важного гостя, как Роберт.

— Боюсь, он прав, Роберт. Мой брат высказался достаточно определенно. — Злость на Патрика за холодность заставила ее обернуться и одарить его сладчайшей улыбкой.

— Но Мюррей и его люди не будут вмешиваться. Уверена, мы и не заметим их присутствия.

Она уловила искру гнева в глазах Патрика и поняла, что ее колкость попала в цель. Хорошо. Ей уже надоело сносить неопределенность в их отношениях.

Ее слова смягчили Роберта. Он заговорил с ней, не с Патриком:

— Очень хорошо, но, надеюсь, они не будут отставать. — Он помолчал, глаза у него заблестели. — Раз уж они с нами, то посмотрим, как они умеют обращаться с луком.

С этими словами, в которых отчетливо слышался вызов, они отправились в путь.

Несколько часов они ехали по окрестностям, высматривая добычу. Но вскоре охота на оленей и дичь отступила на второе место после неизбежного состязания, развернувшегося между Патриком и Робертом.

Лиззи казалось, будто она в центре турнира, где два рыцаря сражаются за ее благосклонность. Всякий раз, как Роберт делал выстрел, Патрик отвечал своим выстрелом. Если Лиззи волновалась, как бы Патрик не победил Роберта в искусстве стрельбы излука, этого не случилось. Удивительно, но они, казалось, на равных.

Хотя Лиззи и не могла бы точно сказать почему, но у нее было смутное ощущение, что Патрик состязается с Робертом не в полную силу.

Негласное соревнование продолжалось, и напряжение между мужчинами росло — и от этого ей становилось неловко. Она никогда еще не видела Патрика таким; он казался не просто опасным, но непредсказуемым. Было в нем какое-то безрассудство, не предвещавшее ничего хорошего.

Хотя она признавала, что соперничество двух горячих воинов из-за нее доставляет ей, как женщине, удовольствие, но все-таки начала волноваться, как бы эта игра не перешла во что-то серьезное. Поэтому она обрадовалась, когда мужчины решили напоить лошадей в озере.

Но этот перерыв не принес ей успокоения. Ведь сражение лишь входило в решающую фазу.

Патрик и несколько его людей сидели на больших камнях у края озера, ели овсяные лепешки и вяленое мясо, когда Роберт подошел к ним. Лиззи почувствовала, как мурашки побежали у нее по спине. В руках у него был лук. Он остановился прямо перед Патриком, который поднял глаза, только когда Роберт обратился к нему:

— Говорят, вы искусно обращаетесь с луком?

Патрик пожал плечами.

Лиззи со страхом ждала продолжения. Она поспешила к ним, собираясь вмешаться, но опоздала.

— Трудно судить об искусстве человека по его стрельбе в дичь, — лениво проговорил Роберт. — Мне всегда казалось, что лучше решать это в соревновании, вы согласны?

Патрик откусил кусочек мяса, медленно прожевал и проглотил, прежде чем ответить, очевидно, осторожно взвешивая свои слова:

— Я считаю, что меткость проверяется в стрельбе по дичи. А соревнование — это чтобы потешить свою гордость.

Хотя в поведении Патрика не было ничего вызывающего, он никак не выделял Роберта из-за его высокого положения. Он даже не потрудился встать.

Наверное, из-за того, что Патрик не принял вызов, Роберт отбросил показное спокойствие. Лицо у него вспыхнуло, и улыбка исчезла, губы сжались в узкую жесткую линию.

— Слова человека, который боится проиграть. Повисло мрачное молчание.

Лиззи затаила дыхание в ожидании ответа Патрика. Всем известно, что горцы народ очень гордый, и Патрик-то уж точно не составляет исключение. Она сама недавно неосторожно нанесла укол его гордости, но это ничто по сравнению с ударом, нанесенным Робертом.