Шрифт:
— Ты обещал, что не дотронешься до меня, милорд. Ты ведь очень благородный рыцарь, верно?
— К черту благородство, — пробурчал он, когда она вновь коснулась языком его уха. — Ради бога, Женевьева, прекрати!
Она отодвинулась от него и улыбнулась.
— Очень хорошо, — она сбросила со стула его ногу и пошла прочь.
— Так не пойдет, — сказал он, резко покачав головой. — Ты поклялась заставить меня мучиться, и не довела дело до конца.
— Ты попросил меня остановиться. Кендрик, ты обещал не прикасаться ко мне!
— Все, что мне хочется, — это свернуть тебе шею!
— Тем более держи от меня руки подальше.
Кендрик прижал ее к книжному шкафу, опершись руками по обе стороны ее тела. Затем окинул ее мрачным взглядом.
— Мне это не нравится.
— Грубиян!
— Ты хочешь меня с ума свести!
— Ты уже неделю меня отталкиваешь, вот я и хочу тебе отплатить тем же. Я хочу, чтобы ты страдал! Я еще не закончила тебя мучить, так что держи от меня руки подальше!
Кендрик хмуро посмотрел на нее, а затем в его мозгу мелькнула отчаянная идея. Он отошел от книжного шкафа.
— Не двигайся.
— Куда ты идешь?
— Хочу сделать что-нибудь с руками, чтобы они не могли тебя придушить. Я скоро вернусь.
Он быстро вышел из библиотеки. Значит, леди не хочет, чтобы он ее касался голыми руками? Он знал, как решить эту проблему.
Глава 29 часть 1
Женевьева смотрела, как уходит Кендрик, потом подняла с пола халат и задумалась, не зашла ли она слишком далеко. Ну что ж, он это заслужил.
И все же вся эта затея с соблазнением как-то не заладилась. Ей хотелось, чтобы Кендрик, весь в поту и вне себя от вожделения, молил ее о пощаде. Вместо этого он собирался ее придушить, а это вовсе не входило в планы Женевьевы.
Дверь за ее спиной хлопнула, и резко обернувшись, она увидела своего сияющего муженька.
На его руках были надеты кухонные рукавицы.
Он выглядел до того несуразно, что она рассмеялась. Кендрик приблизился к ней с воинственным блеском в глазах. Женевьева снова рассмеялась и повернулась, чтобы улизнуть от него. Ей удалось сделать всего пару шагов, затем нога ее запуталась в полах халата, и Женевьева споткнулась. Кендрик поймал ее за талию и поставил на ноги. Затем он так быстро развернул ее лицом к себе, что у нее закружилась голова. Она приложила пальцы к вискам и посмотрела на него, ожидая, пока зрению вернется четкость изображения.
— Спасибо, — слабым голосом сказала она.
— Ты снова надела халат.
— Ну, да…
Лапы в рукавицах сдернули халатик с ее плач.
— Кендрик, ты же не готовить сюда пришел…
— Точно.
Она снова начала смеяться, отступая от него назад, пока спина ее не прижалась к стене. Дальше бежать было некуда. Кендрик рукавицей поднял ее подбородок вверх.
— На поцелуи запрета не было, — прошептал он зловеще.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Он нагнул голову и смело завладел ее губами, как и пристало храброму воину. Женевьева закрыла глаза и полностью отдалась поцелую, затем впилась пальцами в его плечи, потому что колени под ней подогнулись. Он осторожно прижал ее к себе, и поцелуй превратился в такую же нежную ласку.
— Это безумие, — прошептал он возле ее губ.
— Я хотела вернуть тебя, — сказала она, открывая глаза. — Ты всю неделю безжалостно изводил меня.
— Я хотел, чтобы твое желание пересилило страх.
— Я никогда не боялась тебя, Кендрик.
— У тебя нет для этого причин. Я сделаю это так осторожно, как только умею.
Женевьева подняла глаза. Он просто стоял и ждал, не двигаясь. Женевьева сглотнула слюну. Что ж, видно, войне пришел конец.
— Сейчас? — спросила она.
Он кивнул.
— Здесь?
Он покачал головой.
— Нет, не здесь, любимая. Наверху.
И снова он ждал. Женевьева глубоко вздохнула и согласно кивнула головой.
— Наверху так наверху.
Кендрик сбросил рукавицы на кресло. Затем подхватил ее на руки и пошел через большой зал к лестнице. Женевьева обняла его руками за шею и закрыла глаза.
Она вспомнила то время, когда Кендрик старался ее напугать. Ей никогда бы в голову не пришло, что в один прекрасный день он будет принадлежать ей и бережно отнесет в спальню, чтобы заняться с ней любовью.
Возле двери спальни он помедлил и посмотрел ей в глаза.
— Ты уверена?
— Кендрик, что случилось с грозным рыцарем, берущим то, что ему по нраву, если на то есть желание?