Она кивнула и ждала продолжения рассказа.

— Я стоял в парадном зале и ждал, когда придет Матильда, чтобы приветствовать меня. Вместо этого, в зал вбежали вооруженные люди. Они перебили всех, кроме Назира, Ройса и меня. Я был так удивлен, что не сразу сообразил, что к чему. Да, нас было слишком мало, но мы и раньше оказывались в подобных ситуациях. Назир убил несколько нападавших, пока его не обезоружили, а Ройсу удалось сразить не меньше двадцати. Не знаю, скольких убил я, но тела штабелями высились вокруг меня.

— Здесь, внизу? — прошептала она.

Он кивнул.

— И это тебя не смущает? — Она быстро покачала головой. — Извини за глупый вопрос.

А что ему оставалось? Он не мог покинуть Сикерк, чтобы жить где-нибудь еще. Конечно, находиться там, где произошли столь трагические события, — это могло испортить настроение не на одну сотню лет.

— Хорошо это или плохо, но Сикерк стал моим домом, — просто сказал он. — Я думаю, что я остался бы здесь, даже будь у меня выбор. После поражения, — продолжал он, — нас отволокли в подвал и приковали цепями к стене. Ричард спустился вниз и вежливо поблагодарил меня за все, что я для него сделал, включая и несколько мешков с золотом, которые я привез с собой. Затем он выпустил стрелы из арбалета сначала в Назира и Ройса, а потом очередь дошла до меня. Как только он покончил с нами, вниз спустилась Матильда. — Он скривился. — Она улыбалась, пока шептала над нами тремя свои дьявольские заклятия. Хоть я уже умер, но дух мой находился все еще там и слышал все ее ядовитые слова.

Женевьева почувствовала, как волосы зашевелились у нее на голове.

— Она была ведьмой?

— Если бы я верил в подобную чертовщину, то сказал бы, что да.

Женевьева поежилась от страха. Она тоже не верила в ведьм, но живо представила себе женщину, одетую в средневековую одежду, которая склонилась над умирающими мужчинами и произносила над ними зловещие заклинания. Применяла она при этом колдовство или нет, было спорным вопросом. Как бы там ни было, ее действия привели к трагедии, которая длилась вот уже семь столетий.

— Но зачем они это сделали?

— Из-за денег, я думаю. Моя семья была очень богатой. — Он провел пальцем по небольшому шраму на щеке. — И у меня хватало врагов, разумеется.

— Откуда у тебя этот шрам? — тихо спросила она.

Кендрик сурово усмехнулся.

— Остался на память от бесчестного сукина сына из Седвика по имени Уильям. Он достаточно меня ненавидел, чтобы жаждать мести, но я думаю, он был не настолько умен, чтобы прибегнуть к простому убийству. Нет, виной всему было золото, и Матильда довела свой дьявольский план до конца.

Загубленная жизнь, и все из-за каких-то денег. Женевьева с удовольствием придушила бы Матильду. Жадная ведьма.

— А сколько тебе было лет, когда ты… — она глубоко вздохнула — когда Ричард…

— Когда он убил меня? Тридцать два.

— Тридцать два? И ты только еще собирался жениться? Но ведь в те времена это было достаточно поздно?

— Наверное, у меня были на то причины. — Он встретился с ней глазами и невинно улыбнулся; суровость исчезла с его лица. — Если учесть сотни женщин, которые умоляли провести с ними ночь, женитьба казалась мне довольно скучным ограничением.

Женевьеве захотелось его стукнуть.

— Видно, ты был настоящим Дон-Жуаном, — сухо сказала она.

— Да, — довольно улыбнулся он, — в постели я очень искусен.

— Ах ты негодяй.

Он рассмеялся.

— У тебя нет причин ревновать. Они все уже давно умерли.

— Я не ревную. Меня просто ужасает твоя развязность.

— А сколько у тебя было любовников? — поддразнил он ее. — Ну признайся, Женевьева, тебе тридцать лет. Ты же не будешь утверждать, что ты все еще девственница.

Женевьева вскочила на ноги и пулей вылетела за дверь. Она взбежала вверх по лестнице на крышу. Даже холодный ноябрьский ветер не смог остудить ее пылающих щек. Она прислонилась к стене и сморгнула слезы смущения. А что плохого в том, чтобы быть девственницей, черт возьми? И черт бы побрал Кендрика за то, что это его смешит!

— Это правда?

Его низкий голос теплой волной омыл ее тело.

— Иди к черту, — сказала она, смахивая слезы со щек.

Кендрик уперся руками в стену по обе стороны от ее головы.

— Милая Джен, я не хотел тебя огорчить.

Женевьева сложила руки на груди и яростно сверкнула глазами.

— Я ни с кем не встречалась, черт побери.

— Джен…

— Интересно, с кем я могла спать, если я ни с кем не встречалась?

— Женевьева…

— Я не хотела ходить на свидания лишь за тем, чтобы этим хвалиться. И мне все равно, что ты обо мне думаешь.

— Но я думаю…

— Я не святоша. Я просто… разборчивая. Боже правый, да я придираюсь даже к сорту шоколадных чипсов, почему же здесь я должна вести себя по-другому?