Я не был «агентурщиком». Если бы действительно существовали какие—то тайные намерения у маршала и его «пособников», то им больше подошел бы именно специалист с агентурным опытом. А меня «вычислили», и генерал Трусов предлагал мне работу именно как войсковому разведчику, да еще со строевым и педагогическим опытом работы, не говоря уж о фронтовом.

В общем, обвинение Жукова в заговоре и создании силы с целью захвата власти было явным вымыслом Хрущева для более надежной компрометации маршала. О ее создании Генштабов был издан официальный приказ, обеспечением занимались соответствующие управления: оружием, обмундированием и питанием, транспортом, средствами связи, жильем и автопарками, то есть все, кому полагалось этим заниматься по служебным обязанностям.

После Октябрьского Пленума, «спецшкола» (дивизия) была расформирована. Офицеров (туда подбирали лучших из лучших!) уволили в запас, независимо от возраста и выслуги лет, почти всех без пенсии. (Как же, «заговорщики»!)

Кстати, в американской армии в 1960 году войска специального назначения, на основе приобретенного на многих маневрах опыта переформировали, и было создано уже первое соединение (т. е. дивизия) специального назначения, в которое входили три группы. Прикиньте: 162 офицера х 3 = 463; 570 сержантов х 3 = 1710 и несколько тысяч рядовых разведчиков—диверсантов. И ставилась перед ними уже задача не только поиска и уничтожения ракетных установок, но и организации в тылу противника «сил сопротивления», т. е. диверсионно—подрывных и партизанских отрядов из местного населения, снабжение их и руководство боевыми действиями.

Такие спецчасти были в США через два года после «разгона» нашей единственной спецдивизии.

А к концу 80–х годов подобные формирования в армии США выросли в «силы специальных операций». Их численность почти 40 тысяч человек, они подчинены теперь созданному в 1987 году Объединенному командованию специальных операций США. В сухопутных войсках они имеют девять групп специального назначения (примерная численность каждой приведена выше); четыре группы психологической войны; отдельный батальон и 24 отдельные роты гражданской администрации; полк «рейнджеров» (три батальона — девять рот); отдельный отряд «дельта»; отдельный вертолетный батальон спецназ.

В военно—воздушных силах — авиационная дивизия специального назначения (2–я д) — в ней одно авиакрыло, восемь отдельных авиаэскадрилий и один отдельный отряд. Имеются группы спецназ и в составе военно—морских сил.

Войска специального назначения готовили обстановку (внутреннюю дестабилизацию) еще до высадки регулярных войск в Гватемале, Доминиканской Республике, в Чили, на Ямайке, на Гренаде и совсем недавно в Панаме.

В № 7 (1991 г.) «Военно—исторического журнала) в статье С. Семенова «Почему «солдаты удачи» учат русский» приведен довольно подробный обзор становления войск специального назначения США. Анализируя тактику действий в вышеназванных странах, автор сравнивает ее со способами действий групп националистических боевиков во многих регионах нашей страны. С. Семенов оговаривается, что он «далек от того, чтобы в их происхождении искать «руку ЦРУ» или таких—либо других спецслужб…». Но, изучив способы и методы действий боевиков на нашей территории, автор находит их схожими с теми, которым обучен и которые применяет в своей практике «личный состав американских сил специальных операций».

А у нас, как известно, ведут борьбу с боевиками обычные, не подготовленные к этому строевые подразделения и части.

Сформированные недавно в составе МВД подразделения ОМОН являются микроскопическими по сравнению с хорошо организованными «силами специальных операций». Но и они вызвали сверхэнергичную волну противодействия и опорочивания в некоторых печатных органах как в нашей, так и в зарубежной прессе. Потому что тамошние профессионалы с появлением наших профессионалов почувствовали для себя большую опасность — они могут затруднить и даже сорвать осуществление далеко идущих планов «сил специальных операций».

Невозможность применения ядерного оружия (что станет самоубийством и для нападающей стороны), сокращение ракетного запаса по договоренности в армиях США и у нас, как видим, не снимает с повестки дня соперничество, оно, это соперничество, только меняет формы и методы. И новая тактика показывает, что теперь мирного времени нет даже в перерывах между «горячими войнами», борьба продолжается постоянно в любое время года, денно и нощно.

Третья мировая война, которую объявил Черчилль в своей (недоброй памяти) речи в Фултоне в 1946 году, идет уже почти полвека! Перестройка (у нас и на Западе) дала возможность заключить договоры о сокращении ядерного ракетного оружия различных классов (ставшего просто ненужным в таких количествах) — это хорошее доброе дело, но неплохо бы продвинуть «новое мышление» на более высокий уровень и в следующем договоре отказаться от новых «постядерных» форм борьбы. Перемены в жизни нашей страны после августа 1991 года дают возможность к более широкому доверию и отказу от методов «плаща и кинжала». Разведку вели и будут вести во все века, пока существуют разные государства на земле. Но давайте вести это дело (если это неизбежно) цивилизованными (если это возможно) методами. Зачем проливать кровь невинных, исстрадавшихся, так много переживших в XX веке советских людей — свободный рынок со всеми его прелестями (без кавычек) и недостатками (тоже без кавычек) уже и так шагает по нашей истерзанной земле.

Прошу читателей извинить меня за это отступление. Но оно показывает, что расправа над Жуковым, запрет формирования спецчастей на октябрьском Пленуме 1957 года надолго отбили у наших военных руководителей желание ставить вопрос о создании спецчастей в соответствии с требованиями современной стратегии… И все это очень напоминает 1941 год, когда мы оказались неподготовленными для противодействия армии гитлеровцев, сформированной и вооруженной по последнему слову («авантюристической»?) стратегии тех лет.

А теперь вернусь к теме нашего разговора.

Когда я встретился с генералом Трусовым в Москве, на его квартире, уже собирая материал для книги о Жукове, он сказал:

— Сильная у тебя интуиция, Владимир Васильевич, если бы ты тогда согласился пойти на ту работу, еще неизвестно, как лично для тебя, с твоим прошлым, все обернулось бы при разгоне.

Он имел в виду то, что много лет назад, я уже побывал «врагом народа».

— Не было у меня никакой интуиции, Николай Михайлович, просто любовь к литературе оказалась сильнее романтики разведывательной работы.