Шрифт:
– Это не розыгрыш? – спросил Оллисон.
– Нет-нет, абсолютно. Это редчайший шанс. Точно такой же был у моего приемного отца, и он заработал на этом кучу денег.
Оллисон кивнул. В то время он не знал, что приемный отец Уайтекера был выдумкой.
– Я разговаривал с этими нигерийцами. Все, что им надо, – бланки компании, номер банковского счета, на который можно выслать деньги, и кое-какие фиктивные инвойсы.
– Объясните, пожалуйста, что это за фиктивные инвойсы, – прервал рассказ Оллисона один из прокуроров.
– Впоследствии Уайтекер сказал, что нигерийцы хотели, чтобы он составил счета на фиктивное сотрудничество с нефтедобывающими предприятиями – будто бы он заключил сделку с их министерством.
Бассет записал и это. Уайтекер, судя по всему, послал эти фиктивные инвойсы в Нигерию еще до того, как начал предъявлять их в АДМ. По-видимому, именно нигерийцы навели его на эту мысль.{394}
– Что вы думали об этих сделках? – спросил Бассет.
– У меня были определенные сомнения, но я доверял мнению Марка. Он пользовался большим авторитетом в компании.
– Уайтекер рассказывал вам еще что-нибудь о сотрудничестве с нигерийцами?
– Да, однажды мы вместе ездили по делам и он сказал, что встречался с одним из них и переслал ему документы факсом.
– А вы лично принимали участие в этих делах с нигерийцами?
– Да, – кивнул Оллисон.
Контакты с нигерийцами продолжались несколько месяцев. Оллисон обсудил сделку со своим старым приятелем по колледжу, которого звали Милош Ли Каверт. Бывало, что Уайтекер, разъезжая по делам АДМ, звонил Оллисону или Каверту и просил их отправить те или иные документы факсом в Нигерию. Он даже посоветовал Каверту послать в Лагос в знак дружбы наручные часы и то и дело повторял, какую большую долю получат Оллисон и Каверт от баснословной выручки, которая достанется ему, когда придут деньги. А однажды Уайтекер пришел к Оллисону с предложением.
– Марти, ты должен вложиться в этот нигерийский бизнес, – сказал он возбужденно. – Навар будет очень большой.
Оллисон поморщился. Ему и документы-то не хотелось отсылать по факсу, а уж собственные деньги тем более.
– Не знаю, Марк… – протянул он. – Все это не внушает мне доверия.
– Марти, мы уже вот-вот получим куш. Надо сделать один-единственный последний взнос в двадцать тысяч, и деньги у нас в кармане. Ты получишь свою долю, и мы все разбогатеем!
Оллисон не поддавался.
– Марк, все это сомнительно, – сказал он. – И я не могу позволить себе такой риск.
– Да ничего ты не потеряешь, Марти! – улыбнулся Уайтекер. – Неужели ты не хочешь получить целое состояние?
– Нет, Марк, не знаю…
– Послушай, я гарантирую, что ты не потерпишь ущерба. Я рискну сам и в случае чего верну тебе деньги.
Поколебавшись еще немного, Оллисон кивнул:
– Ну ладно, Марк.
– Таким образом, вы вложили деньги в нигерийскую авантюру? – спросил Бассет.
– Нет, ничего подобного. Я просто дал их Уайтекеру в долг.
– И не рассматривали это как возможность обогатиться?
– Нет. Уайтекер ведь и раньше обещал поделиться со мной за то, что я посылал факсы, так что это почти ничего не прибавляло.
– И что случилось с этими деньгами?
– Я перевел их из моего банка на счет в нью-йоркском банке.
– А что сказал Уайтекер?
– Он был страшно возбужден и все повторял, что мы вот-вот разбогатеем, – ответил Оллисон. Посмотрев на лица окружающих, он добавил: – А через пару дней все это закончилось.
Через пару дней Уайтекер снова зашел к Оллисону. Его снедала тревога.
– Что-то не склеивается, – сказал он. – На мой счет ничего не пришло.
– А нигерийцам ты сообщил об этом? – спросил Оллисон.
– Не могу дозвониться.
Они помолчали.
– Боюсь, наши деньги пропали, – потерянно произнес Уайтекер.
Прошло несколько месяцев. Оллисон не напоминал Уайтекеру о том, что тот обещал возместить потерю двадцати тысяч долларов. Но в декабре 1991 года Оллисон готовился купить новый дом и ему понадобились деньги. Он встретился с Уайтекером и объяснил ему ситуацию.
– Так что, сам понимаешь, Марк. Это, наверное, очень некстати, но мне нужны мои деньги.