Но он видел черты этой удивительной женщины, проглядывавшие сквозь маску леди Роуз, и восхищался ими. Сейчас, когда маска сброшена, и она стала самой собой, перед ней было невозможно устоять. Ее улыбка согревала его сердце, ее смех разжигал в нем огонь желания. Даже когда он на нее злился, ему хотелось заключить ее в объятия, поцеловать, заняться с ней любовью.

– Ты перестала дрожать.

– Горячий чай – лучшее средство от потрясения.

– Прости, если напугал.

– Только на долю секунды. Затем я поняла, что это ты.

– Я рассердился.

Лидия кивнула. Разумеется, он зол на нее. Ему поручили защищать ее – защищать Роуз, – а она улизнула, стоило ему только отвернуться.

– Ты имеешь на это полное право. Тебе приходилось за мной присматривать, даже когда ты знал, что я не Роуз.

Как только она узнала его запах, ее страх мгновенно прошел. Еще долго после этого момента она чувствовала на себе его сильные руки.

Ей не понадобится ракушка, чтобы помнить. Помнить о нем.

– Итак, – сказала она, чувствуя напряжение недосказанных слов, – чего ты все-таки боишься, Кэл? Почему ты мне не говоришь?

– Ты не только красива, но и чертовски проницательна, – произнес Кэл, не глядя на нее. – Разумеется, ты права. Мне нужно кое в чем тебе признаться.

Понимая, что новости будут плохими, Лидия стала храбриться.

– Только не говори, что ты женат, – дерзко произнесла она.

Пока он молчал, ее сердце пропустило удар.

– Нет, Лидия, я не женат.

– Помолвлен? Кэл покачал головой:

– У меня сейчас никого нет.

Лидия почувствовала облегчение, но он по-прежнему что-то недоговаривал. Наверное, ей следует замолчать, позволить ему говорить, о чем он хочет. Возможно, все выяснится само собой.

Прошло довольно много времени, прежде чем он сказал:

– Я хочу, чтобы ты знала – Люси беспокоится о Роуз. Герцог пытался отговорить внучку от этой поездки. Ему кажется, существует угроза ее безопасности.

– Угроза? Какая угроза? – встревожилась Лидия.

– Люси уверена – он все выдумал, боясь потерять контроль над Роуз. Но ей нужно было как-то его успокоить, поэтому она сказала, что о безопасности его внучки позаботится племянник эмира.

– То есть ты. И его это успокоило?

– Нет, но он не стал возражать, боясь нанести оскорбление эмиру.

– А как насчет эмира? Люси не боялась оскорбить своего свекра?

– Она спасла Ханифа, поэтому ей позволяется то, что не позволяется другим. Например, дружить со мной. Мой дедушка умирает, Лидия. Он цепляется за жизнь только потому, что хочет закончить ее в доме, в котором родился.

Лидия нашла его руку и пожала в знак сочувствия.

– Люси знала, принцесса Сабира непременно захочет засвидетельствовать свое почтение гостье. Она уцепилась за возможность устроить нам с ней встречу, чтобы я попросил ее замолвить перед эмиром слово за моего деда.

– И?…

– Это для меня самое главное.

– Но ведь если твоему деду позволят вернуться домой, ты сможешь вернуть себе имя, титул и связанные с ними привилегии.

– Я чувствую себя так, словно у меня отняли половину жизни. Я знаю язык страны моих предков, могу изучать ее историю и культуру. У меня есть в ней собственность, но без моей семьи…

Метафорические часы пробили двенадцать. Карете пора превращаться в тыкву, а Золушке – возвращаться в супермаркет и начинать подыскивать альтернативу кошке. Возможно, ей следует завести кролика или морскую свинку. Или полдюжины белых мышей на случай, если фея-крестная появится снова.

– Ты не только вернешь себе имя и титул, но и получишь возможность жениться на девушке из влиятельной семьи.

Его молчание было красноречивее всяких слов.

– Вот почему ты остановился. Не стал заниматься со мной любовью.

– Моя честь мне не позволила.

Честь. Какое редкое слово. Но этот мужчина, несмотря на западное воспитание и образование, сохранил духовную связь с Востоком.

– Спасибо, что сказал мне правду, Кэл.

Она понимала – он прав. Об их романе непременно узнали бы слуги, принцесса Сабира отменила бы свой визит, и все надежды Кэла рухнули бы в одночасье.

Поднявшись, Лидия открыла ставни. Ей требовалось немного свободного пространства, чтобы собраться с духом.

– Я рада, что мы честны друг с другом, Кэл, – произнесла она с улыбкой. – Ты не мог бы завтра отвезти меня на базар? Я хочу купить подарок для матери.

Ее вопрос был простым, однако в нем содержался еще один, более важный. Они оба это знали, и после небольшой паузы Кэл кивком подтвердил, что «леди Роуз» завтра еще будет в Баб-эль-Сама.

А что ему еще оставалось? Дни его деда сочтены, и это его последний шанс исполнить последнюю просьбу умирающего.