Когда Керри вытаскивала Викари на дощатую пристань, Джейкоб спускался по деревянной лестнице.

— Жив? — спросил он и встал на колени, чтобы помочь ей.

— Да, — ответила Керри.

Викари закашлял водой. Она повернула его на бок.

— Мистер Викари, — спросил Джейкоб, — с вами все в порядке?

Викари выплюнул воду и указал на Керри:

— Не в порядке благодаря ей. Она пыталась утопить меня. Я хочу…

— Я просто спросил, чтобы знать, можно ли уже надевать наручники.

Что он и сделал. Потом помог Викари подняться на ноги, взял пленника за руку и повел вверх по лестнице. Керри последовала за ними со словами:

— Джейкоб, я не могу выразить тебе всей своей благодарности за…

— Я же говорил, что я отличный стрелок. Между прочим, я раскусил тебя с самого начала. Понял, что твой план „Г“ подразумевает улизнуть от меня и захватить Викари самостоятельно.

— План „Г“? У меня никогда не было плана „Г“.

Они подошли к фасаду дома Викари, где ожидала машина Джейкоба. Наемные работники в наручниках уже сидели на заднем сиденье. Джейкоб усадил Викари внутрь и захлопнул дверцу.

В этот момент Керри увидела обеспокоенное, даже испуганное лицо Джейкоба.

— Что случилось? — заволновалась она.

Джейкоб прикрыл глаза ладонью, и Керри заметила, что он борется со слезами. Вдруг она поняла:

— Когда я стала терять сознание, Викари прикоснулся ко мне. Исключительно назло, я думаю. Не могу сказать, что он причинил мне какой-то ущерб, но если он тебя тоже…

Джейкоб опустил руку. Слезы струились по его лицу.

— Я… говорил тебе, что мои отношения с Господом очень личные: интеллектуальные и эмоциональные.

— Говорил, но…

— Он украл эту эмоциональную связь. — Джейкоб сжал кулак и уставился на него. — Это так же реально, как вот это. Но любой, кому ты это расскажешь, должен будет поверить тебе на слово… ты не сможешь ничего доказать.

— Что ты собираешься делать?

Джейкоб пристально глядел в сторону реки.

— Продолжать жить своей обычной жизнью. — Он посмотрел на Керри. — Ты удивлена?

— Ты сказал, что у тебя есть вера лишь в Господа. Это больше, чем какие-то другие твои чувства, верно? Для тебя это — знание.

— Возможно, наконец ты по-настоящему поняла меня. Пойдем, твои вещи в машине. Давай-ка одевайся, и отправим этих ребят ко мне в контору. Ты уверена, что Викари не причинил тебе вреда, когда прикоснулся?

— Непохоже, — ответила Керри. — Помнишь: время, которое занимает получение доступа, может очень сильно разниться.

— Значит, мне просто не повезло.

— Сочувствую.

— Тебе остается только надеяться, что потеря не проявится позже, — вздохнул Джейкоб.

— Как только мы упечем Викари в тюрьму Консолидации, я буду чувствовать себя просто прекрасно.

Спустя неделю Керри вошла в комнату Адрианы. Ее сестра не повернулась, она продолжала смотреть в окно. Поскольку „окно“ располагалось на сотню метров ниже лунной поверхности, в нем демонстрировалась голограмма деревни в области Альпухарра на юге Испании. Белостенные домики сбегают по крутым склонам, над ними возвышается церковная колокольня. Вереница разновысоких гор простирается к горизонту, словно защищая деревню и ее обитателей.

Керри присела на широкую кровать Адрианы. „Все еще такая красивая“, — подумала она, проводя рукой по иссиня-черным волосам сестры, таким же, как и ее собственные, и по гладкой коже лица Адрианы, потом взяла ее за подбородок.

Адриана взглянула на Керри, не узнавая. На лице застыла улыбка, которая ни разу не дрогнула с момента нападения Викари. „Понять бы, не отражает ли эта улыбка настоящее счастье, которое сестра испытывает в глубине сознания“, — подумала Керри. Она взяла Адриану за руку и нежно сжала ее, но ответного пожатия не получила.

Как всегда во время посещений сестры, у Керри на глаза навернулись слезы.

„Я могу только надеяться, что даю ей хоть какое-то утешение, — размышляла она. — Наверное, в этом плане я похожа на Джейкоба. Он не способен чувствовать присутствия своего Господа, и я не могу ощущать, действительно Адриана со мной или я совершенно одинока.

Полагаю, это…

Разве здесь нет иронии? Что-то не чувствуется… Постойте-ка! Неужели единственное, что Викари удалось украсть в момент прикосновения, это… мое чувство иронии?

И это тоже… но я и здесь ее не ощущаю…“

— Ах ты, сукин сын! — сказала она вслух и захохотала в полный голос, одновременно проливая слезы по своей улыбающейся сестре.

Перевела с английского

Татьяна Мурина

Рассказ впервые опубликован в журнале „Analog“ в 2008 году.