Она отправилась танцевать. Подозрительно румяная Лейла вернулась из сада и присоединилась к ней. Халифа многозначительно повела бровями.

— Поворковали, голубки?

Подруга вспыхнула еще ярче.

— Ты нас видела? А еще кто?

— Только я, не переживай, — Халифа склонилась ближе. — Вы что, целовались?

— Да ты что?! — сделав большие глаза, ахнула Лейла. И тут же улыбнулась: — Но мне очень хотелось…

— Олалалалала! — отплясывая, зашлась Халифа. Ее клич тут же подхватил многоголосый женский хор. Лейла под этот аккомпанемент смущенно зашептала:

— Ты думаешь, я бесстыдница?

— Я думаю, ты влюблена, сестрица! — расхохоталась Халифа, и обняла ее. — Я так рада за вас!

Та отвернулась, пряча взгляд. Влюбиться в своего жениха — что может быть лучше?

Халифа подавила вздох.

Баранди не привезли Селима на свадьбу Сарины. Ей снова не удалось посмотреть на него. Конечно, за пять лет он мог измениться. Но внешность его родителей не вызвала у нее восторга. А это уже было не очень хорошим знаком. Ей иногда даже казалось, что его специально прячут.

Она поискала глазами отца, но того нигде не было. Халифа выудила из-под стола дива.

— Где папа?

— Господин ушел в свой кабинет, ханым-эфенди. Господин занят, он беседует с одним из гостей.

Но Халифа уже не слышала последних слов слуги. Она вихрем помчалась по дворцу, по своему обыкновению, распахивая на пути все двери. Ей необходимо с ним поговорить! Сейчас же! Немедленно!

— Папочка! Я хочу спросить… — выпалила девушка и осеклась, замерев на пороге.

Резные двери с грохотом захлопнулись, и Халифа в замешательстве отступила назад.

В кресле напротив отца сидел тот самый обладатель жгучего взгляда. Он поставил пиалу на низенький столик, приподнялся, и с плотоядной улыбкой склонил голову в отнюдь не скромном приветствии:

— Добрый вечер, Халифа-ханым. Какое эффектное появление! Сколько темперамента!

Вы очень кстати.

Девушка, машинально кивнув в ответ, растерянно посмотрела на отца. Мохаммед хмурился. Она не могла понять, что было тому причиной — ее бесцеремонность или…

— Хайби, я занят! — резко бросил он и добавил уже чуть мягче: — Оставь нас… пожалуйста.

Халифа в смятении выскочила в коридор и побрела назад. Что ОН там делает?!

Почему она некстати?

— Так о чем я… ах, да! — князь Исмаил Задейни снова опустился в кресло. — Уважаемый Мохаммед-бей, наши с вами дела могут резко пойти в гору, если мы не будем переманивать поставщиков друг у друга, а попытаемся мирно договориться.

— У нас с вами нет взаимных интересов, Исмаил-бей, — возразил отец Халифы. — Только конкуренция.

— О, вы не правы, — князь опять поднялся, сделав несколько шагов в ту сторону, где только что стояла девушка. — У меня есть невероятный интерес. Ваша дочь… луноликий цветок… Она…

— Она уже помолвлена! — перебил его Мохаммед.

— Как же, как же, — Исмаил хищно улыбнулся. — Младший отпрыск Баранди.

Безвольный сопляк. Такой же никчемный, как и его отец. Вы в курсе, что их семья начинает разоряться?

— Меня это не беспокоит. Неужели вы думаете, что я оставлю свою дочь без хорошего приданого?

— Да-да, конечно! Отцовская забота… Я знаю, для вас важна только магическая кровь. — Он резко обернулся. — Но во мне тоже достаточно магической крови.

— Ваш отец, Исмаил-бей, — холодно произнес Мохаммед, — маггл. Я ничего не имею против магглов в обычной жизни, но традиции нашего рода предписывают строгий генетический отбор.

— Отбор… — насмешливо проворчал князь. — У вас же много детей. Неужели вы не можете один раз отступить от правил и вместо генетической политики предпочесть счастье хотя бы одной дочери?

— Счастье? — Мохаммед прищурился. — О каком счастье вы говорите? Стать частью вашего обширного гарема?

— Это ложь! — вскипел Исмаил. — Клевета! У меня никогда не было большого гарема!

— О, да, четырнадцать женщин — совсем немного. Перестаньте, Исмаил-бей, у меня достаточно осведомителей. Я не позволю моей Халифе стать пятнадцатой наложницей полумаггла.

— Так я для вас недостаточно хорош?! — яростно воскликнул Исмаил. — Конечно, великий Дасэби считает зазорным породниться с жалким полукровкой, удельным князьком Задейни, по ошибке рожденным от колдуньи… — он внезапно осекся, с ненавистью глядя на Мохаммеда. Тот, как ни старался, не смог удержаться от улыбки: