Что же касается папства, то оно, достигшеё своего высшего развития при Иннокентии III, вскоре после его смерти уже стало клониться к упадку. Правда, оно по-прежнему гордилось своим могуществом, но для многих было очевидно, что в это могущество народы верили все меньше и меньше. Все видели, что крестовые походы, начатые по почину пап ради освобождения Гроба Господня, не удались, словно сам Бог пожелал не допустить, чтобы эта святыня досталась людям, только именующим себя «христианами». Значит, Рим не так близок к небу, как он говорит. Когда же папы заявили, что неудачи крестовых походов — наказание за грехи христиан, тогда глаза мыслящих людей обратились на Рим и стали следить за его собственным поведением.

Католический мир мало-помалу стал разочаровываться в Риме — чем дальше, тем больше. Ни один год, ни один день, ни один час не проходили дли народного сознания бесследно… Одни смеялись над Римом и распевали песенку, что Рим за деньги делает с Христовым учением все что угодно.

Трубадур Монтаньягу писал: «Если послушать их, так они не хотят ничего, а если посмотреть на них, так берут все». Английский поэт Мэн острил: «У папы сердце лежит больше к серебряным маркам, чём к евангелисту Марку».

Другие искали «новой веры». Сколько ни старались папы направить внимание верных католиков на жизнь загробную, а себе оставить господство в этой, — с таким разделом народы мирились все хуже и хуже. Движение против господствующей церкви проявилось в разных странах. Во Фландрии и Франции секта богочеловеков учила, что папа — антихрист, что можно спастись и без посредничества духовенства и святых, — для этого нужно лишь слиться душою с Богом. Появились и быстро распространилось «Вечное Евангелие», написанное одним калабрийским монахом, который в этой книге доказывал, что «вот уже настает воплощение Святого Духа во всем» и что «Святой Дух начнет свое дело с того, что уничтожит католичество с папой антихристом во главе». Амальрих Бернский проповедовал «Вечное Евангелие» в самом Париже.

В Нидерландах и Германии распространялась новая секта братьев и сестер Свободного Духа и бегинов и бегинок.

Университеты были переполнены людьми, неудержимо стремившимися к образованию. Этого стремления никто не мог остановить, хотя многие и хотели бы сделать это. Учение Аверроэса преподавалось профессорами с высоты кафедр. Здесь и там появлялись сочинения, стремившиеся показать истинное значение папы. В Германии миннезингер Фогельвейде пел: «О, Небесный Отец, хранитель Твоей сокровищницы, папа — вор; твои пастыри — волки, жрущие овец; твои судьи и другие власти — атаманы разбойников и убийц».

Но впереди других в этом отношении стояли провансальские трубадуры. Они пели: «Все пророки идут из Рима, этого царства золота. Приглашаем всех христиан уничтожить эту червоточину. Они слывут пастырями, но на деле это обманщики, грабители и убийцы. Чём выше кто стоит, тем хуже; чём меньше в них правды, тем больше их ложь; чём меньше знания, тем больше коварства; милосердия у них нет совершенно. Никто ещё не восставал так против Бога, как эти патеры восстают с древнего времени. Я не дерзну и рассказать о том, что они дерзают даже делать. Знатность не в породе, а в доброте сердца и в храбрости».

Жестокости, совершенные над альбигойцами, не заставили трубадуров замолчать, и никого не убедили в непогрешимости папы. Они только усилили негодование против Рима.

Правда, провансальские еретики были принесены в жертву, и жертва эта была кровавая, но она не пропала бесследно: пятно альбигойской крови до сего дня не смыто с Латеранского дворца — жилища папы…

Историки неоднократно отмечали, что католическая Церковь в Средние века была удивительно бесстыдна и агрессивна, лила кровь и почти не задумывалась о впечатлении, которое она производит на окружающих — свою паству.

Даже главы Римской церкви, папы, нисколько не стеснялись убивать своих конкурентов и активно привлекали к этому позорному действу инквизицию.

При папе Иоанне XXII состоялся один процесс, затем не раз повторенный инквизицией. Папа был сыном мелкого французского ремесленника из Кагора, города к северу от Тулузы и, по неизвестным нам причинам, люто ненавидел епископа своего родного города. Став папой, Иоанн не забыл о ненавистном священнике и сместил прелата с занимаемой им должности, судил его и приговорил к пожизненному заключению. Но, не успокоившись на достигнутом, мстительный папа обвинил епископа в том, что тот затеял заговор против него — самого Иоанна XXII, и вновь предал суду инквизиции, который вынес ужасающий приговор. С живого прелата содрали кожу, а затем сожгли.

Когда изучаешь историю папства, времена возникает крамольная мысль, что многие из пап были настоящими садистами. Так, папа Урбан VI в 1385 году повелел схватить шестерых кардиналов, составивших против него заговор. Инквизиторы арестовали кардиналов, бросили их в тюрьму и применили к ним полный арсенал пыток. Мучения же своего самого ненавистного врага кардинала Венецианского папа доверил бывшему пирату, которого сделал приором Сицилийского ордена иоаннитов. Ему было приказано так пытать кардинала, чтобы прогуливающийся под окнами Урбан VI мог слышать крики мучимой жертвы. Весть о неслыханном поведении главы католиков облетела Европу, и на помощь кардиналам поспешил Карл, король Венгерский и Неапольский. Урбан обратился в бегство, но не забыл прихватить с собой и истерзанных кардиналов. Один прелат по дороге умер, остальных с трудом довезли до Генуи и поместили там в тюрьму. Священники были в таком ужасном состоянии, что городские власти просили папу проявить к им милосердие, но Урбан VI был непоколебим. По петиции короля Английского был освобожден лишь один из кардиналов — англичанин Адам Эстон, а остальных четверых никто и никогда больше не увидел.