Теперь он должен был решить, что делать. У него был только ограниченный капитал. Он не мог позволить себе потерь. Он был решительно настроен придерживаться своих старых правил заключения сделок, но ему будет сложно делать пробные шаги и покупать маленькие позиции, чтобы проверить свои суждения. Здесь не было места ошибке; возможно, это был последний шанс. Его первая операция оказалась прибыльной, тем не менее, он не мог позволить давлению ограниченного капитала заставить его принимать неверные решения. Он сделал вывод, что рынок находится в сильном возрастающем тренде, поэтому он стал играть на повышение, покупать длинные позиции. Он также знал, что фонды имели наклонность положительно реагировать, когда они пересекали рубеж номинала в 100, 200 или 300 пунктов.

Его промахи, моральная нестабильность стали ему очевиднее; его ограничения были известны, но они не могли пошатнуть его уверенности. Он очень сильно хотел торговать на этом активном рынке военного времени. По этой причине он не вернулся в брокерскую фирму Чарльза. Вместо этого в течение шести долгих недель, будучи разоренным и живя на мизерные деньги, он изучал значения на телеграфной ленте, анализировал каждую операцию, по мере того как она фиксировалась телеграфом. Он знал, что если он вернется в офис своего благодетеля, где у него был кредит, он может сделать ход и провести сделку в запале. Он не хотел делать этого. Он хотел, чтобы все обстоятельства были в его пользу для первой ключевой сделки, поэтому он не давал себя соблазнить, изучая значения на телеграфной ленте. Теперь он знал, что его самым большим врагом являются его собственные эмоции. Каждому трейдеру рано или поздно приходится с этим сталкиваться.

Ему нужно было, чтобы все факторы были в его пользу.

В конце концов, он выбрал "Бетлхем Стил" по 98 долларов. Это был самоочевидный выбор в военное время, выбор, известный торговому сообществу. Ливермор сидел и наблюдал, как фонд поднялся до 98, только два пункта до номинала - 100 - и он почувствовал, что если фонд пересечет отметку 100, он взлетит вверх. Он побежал в брокерский дом и купил 500 акций "Бетлхем Стил" по 98 долларов. Когда фонд добрался до 114 долларов, он купил еще 500 акций на марже, что дало ему длинную позицию на 1000 акций.

На следующий день фонд достиг отметки 145 долларов. Ливермор закрыл сделку по "Бетлхем Стил" несколько дней спустя, с прибылью в 50 000 долларов. Это означало, что он может оперировать с линией в 500 000 долларов на 10-процентной марже. Он вновь был в игре.

После банкротства у него не было кредиторов, о которых нужно было бы думать, а теперь у него была достойная линия, с которой можно было заключать сделки. К нему начала возвращаться уверенность. Он мог начать заключать сделки по-старому, и он достаточно успешно делал это до конца года. Совершив ряд успешных сделок, он довел свой капитал до суммы, близкой к 500 000 долларов.

Его единственным шагом назад было затопление "Люситании" 7 мая 1915 года. Все думали, что Соединенные Штаты вступят в Первую мировую войну. При появлении этих новостей рынок упал, и Ливермор очень сильно пострадал. Он быстро закрыл свои позиции и закончил 1915 год только с 150 000 в бумагах на своем счету - относительно неплохо. Он, безусловно, вернулся в бизнес, но, что более важно, он нашел свою форму заключения сделок. Теперь он следовал своим собственным правилам и усердно работал над тем, чтобы избежать эмоциональных ошибок.

Его бывшая жена Нетти вновь появилась в его жизни, когда он начал восстанавливаться после своего банкротства. Он очень мало виделся с ней после их расставания. Он выплачивал ей компенсацию в 1000 долларов в неделю, чтобы покрыть ее расходы: "В порядке возмещения за годы! лишений", - говорил он ей. Он также купил ей довольно большой дом на Лонг Айленд и давал ей деньги на то, чтобы обставить его мебелью и на машину, которую можно было бы поставить в гараж.

Соединенные Штаты не вступили в войну после затопления "Люситании", как предсказывали многие. Американцы были настроены изоляционистски, они не хотели иметь ничего общего с войной за границей. У рынка не ушло много времени на то, чтобы восстановиться. Теперь Ливермор заключал сделки на бычьем рынке военной экономики.

Соединенные Штаты работали на полных промышленных мощностях, поставляя все товары, необходимые разрьшаемому войной миру, в то время как в Соединенные Штаты отправлялось золото зарубежньк стран в счет оплаты за товары. Деловая активность была на подъеме. В течение всего 1916 года Ливермор продолжал играть на повышение и активно заключал сделки. Но также как и медвежий рынок, бычий рынок не мог длиться вечно, и Ливермор стал пытаться нащупать вершину.

Он не спускал глаз с лидеров рынка, так же как он сделал это в 1906 и 1907 году, потому что он знал, что когда эти лидеры приближаются к высшей точке и переворачиваются, это будет первым сигналом к началу подготовки к медвежьему рынку. Он также знал, что рынки не меняются внезапно и резко в любом направлении. Они подают уйму сигналов, подсказок тому, кто умеет их объективно читать.

Он сравнивал направления рынков с атакующими и противостоящими друг другу армиями - армией быков и армией медведей. Когда лидирующие дивизии армии, в данном случае, ведущие акции, начинали терпеть поражения и поворачивать, было пора зажигать предупредительный сигнал. Когда они начинали изменять направление движения и отступать, тогда наступало время изменять стратегию и начать заключать сделки в противоположном направлении. Он верил, что лидеры бычьего рынка 1916 года дают к этому серьезные, хотя и трудно различимые подсказки.