И это было не еще не самое странное. Двигаясь на восток, объект, казалось, сбавлял скорость. Согласно показаниям радара, сейчас она составляла около тридцати девяти миль в минуту.

Затем скорость резко упала. Предмет полностью остановился. И вдруг резво двинулся назад. Потом запрыгал, выполняя безумные четырехмильные сальто над землей. И рухнул вниз. Завис неподвижно в воздухе на целую секунду и неожиданно быстро начал подниматься жутким штопором… И вот наконец все закончилось. Космическое тело ринулось к земле.

Падало, будто камень. Словно не выделывало только что невероятные кульбиты. И все это заняло долгие, долгие секунды.

Один раз объект сделал попытку развернуться, как бы в последнем усилии продолжить воздушное безумство. Но вновь устремился вниз. Достиг горизонта. И упал за его чертой.

Секунду спустя земля чуть заметно вздрогнула. Сомс потерял равновесие и рукой случайно подтолкнул корпус графического прибора. Острия самописцев подпрыгнули. Получилось что-то вроде записи сейсмического скачка.

Прибор немедленно принялся высчитывать интервал между началом жутких радиопомех и этим последним толчком. Сейсмические волны движутся со скоростью четыре мили в секунду. Радар сообщил, что предмет, появившийся в воздухе, возник на расстоянии восьмидесяти миль. Грохочущий звук возник мгновенно. Между помехами и прибытием волн, сотрясающих землю, прошло двадцать секунд. Помехи и появление объекта ниоткуда, а также точка зарождения сейсмических волн совпадали. Все они относились к одному явлению. И отсчет времени начался с взрыва помех по радио, а не с удара, произведенного падающим объектом, который случился минутой позже.

Сомс силился представить, что это могло быть за явление. Межбазовое радио все бормотало. Кто-то обнаружил, что помехи охватили весь диапазон волн одновременно. Они были ненормально мощными. Ни один взрыв не мог бы заполнить все полосы частот помехами такой громкости и продолжительности. Потребовалось бы много сотен, а то и тысяч киловатт, чтобы захватить все радиочастоты Антарктики. Голоса спорили об этом.

Гейл сказала что-то, обращаясь к капитану Моггзу. Они слышали, как дежурный радист устало сообщает, что американцы слышали помехи, но не знают, что это было. Русский голос объявил: всем известно, что американцы испытывают секретное оружие в ледяных пустынях внутренней Антарктики. И это, дескать, было очередным испытанием. Интересно, какого именно оружия на сей раз?

— Это неслыханно! — возмущенно воскликнула капитан Моггз. — Я рапортую в Вашингтон! Они обвиняют нас в испытании секретного оружия, но мы-то с вами знаем, что это неправда! Мистер Сомс, что за объект на самом деле зарегистрировали радары, и что вызвало помехи, о которых они говорят? Мне необходимо все объяснить, когда я буду посылать рапорт.

Сомс посмотрел мимо Гейл:

— Помехи, если можно их так назвать, были вызваны появлением объекта, который радар зарегистрировал и за которым вел наблюдение.

— Так что это был за объект? — не унималась капитан Моггз.

Сомс помолчал немного.

— Это не похоже ни на что, — медленно проговорил он. — Это что-то невероятное. Ничего подобного просто не может существовать.

Гейл склонила голову набок.

— Может, мы столкнулись с абсолютно новым явлением?

Сомс сознавал, что Гейл находит его весьма привлекательным, и это было совсем некстати, поэтому он отвечал сухо и формально. Радар обнаружил объект, которого нигде прежде не было, и это выходило за рамки здравого смысла. Наиболее точно подходило следующее утверждение: радар обнаружил нечто как раз перед тем, как это нечто стало тем, что радар мог обнаружить. Понятно, что от этого смысла не прибавлялось. Наблюдению и вычислениям обычно подвергаются только конкретные предметы, а данная цель к их числу не принадлежала!

Это мог быть самолет, но самолеты не появляются в небе так вдруг: они должны откуда-нибудь прилетать. Мог быть метеор, но, опять же, ничего не получалось, ибо объект двигался слишком медленно, потом изменил курс, завис в воздухе неподвижно, а затем взмыл вверх. Метеоры не могут двигаться таким образом. И не ракета. Баллистическая ракета не способна менять курс, реактивный снаряд должен был бы оставить шлейф высокоионизированных газов, которые радар бы обнаружил. И все это, в любом случае, должно было бы откуда-нибудь появиться. Итак, все вышеуказанные объекты исключаются. Сомс посмотрел на часы.

— Шесть с половиной минут с момента начала помех, — сказал он угрюмо. — Восемьдесят миль. Звук проходит милю за пять секунд. Давайте послушаем. Десять миль… восемь… шесть… четыре…

Он остановился. Ветер принес с улицы снежинки и осыпал людей, находившихся на станции. Снежинки при падении издавали нежный легкий звон. Радар вернулся к своему нормальному состоянию. Серебристый квадратный раструб мерцал, вздрагивал и быстро вращался то в одну, то в другую сторону, выискивая что-то в небе.