Это было решающее испытание сил, и, скажу по совести, в ту ночь, когда мы возвращались от героев-тацинцев по узенькой ниточке дороги, связывавшей их с главными силами, у нас было тревожно на душе; слева и справа был слышен грохот боя, черный горизонт то и дело освещался багровыми вспышками, в воздухе висели люстры ослепительных ракет, и земля сотрясалась от взрывов авиационных бомб.

И вдруг ранним утром мы встретили на шоссе абсолютно свежий, в полном комплекте, располагающий первоклассной техникой первый краснознаменный мотострелковый полк, следовавший в походном порядке с развевающимся знаменем. Бойцы в новом, аккуратно подогнанном обмундировании дружно пели:

То была песня 5-й гвардейской танковой армии, которая внезапно появилась в этом районе как снег на голову гитлеровцам, вовсе не ожидавшим такого сюрприза. Эта свежая танковая армия оснащена новейшей боевой техникой и притом в большом количестве и укомплектована кадрами, прошедшими большую школу войны. Появление ее на этом участке фронта сулило новые важные события.

И вот настало двенадцатое июля. Это был восьмой день боев. Стояла пасмурная, холодная погода. Моросил дождь. В штабе у Катукова в это утро работа началась позднее обычного — люди отдыхали после трудной, полной тревог и боевых забот ночи. Перед отъездом, спускаясь в овраг по скользкой тропе, я встретил бледного от бессонницы штабного работника майора Колтунова. Он был спокоен:

— За вчерашний день танчишек до сотни все-таки набили. Гитлеровцы на нашем участке остановлены. Теперь мы будем их тревожить. А тем временем…

Он многозначительно поднял палец кверху и зашагал дальше по тропе. Я уже догадывался о том, что будет «тем временем». Мы знали, что центр событий переносился на Прохоровский плацдарм, где в эти самые минуты разгорался крупнейший в истории и несравненный по ожесточению встречный танковый бой — пятая танковая армия, с авангардом которой мы случайно повстречались на этих днях, столкнулась с гитлеровской ударной танковой группировкой, пытавшейся прорваться вперед.

Еще неделю тому назад мало кому было известно о существовании Прохоровки, обычного русского селения, каких сотни на земле Курской области, и одноименной железнодорожной станции. Теперь же обстоятельства сложились так, что ее имя войдет в, историю. Правда, в будущем ее придется отстраивать заново — сейчас на месте Прохоровки лежит страшный пустырь седьмого и восьмого июля немецкая авиация, пытаясь проложить путь на север своим танкам, непрерывно долбила Прохоровку бомбами и превратила ее в крошево из щепы, битого кирпича и глины — мы видели это на днях своими глазами.

Как я уже отмечал выше, гитлеровцы, получив отпор на Белгородско-Курском шоссе под Обоянью, начали перегруппировку, стремясь выйти правее. Нацеливая свой удар на Прохоровку, они намеревались прорвать здесь нашу оборону на всю глубину и, ловко маневрируя, выйти к желанному им Курску в обход наших сил, сосредоточенных в районе Обояни. Наши части своими яростными контратаками, с которыми наши читатели уже знакомы, мешали немецкому командованию расширить свой клин и нависали над их флангами.

Не подозревая о том, что впереди их ждет встреча с совершенно свежей танковой армией Ротмистрова, гитлеровцы упрямо прогрызали нашу оборону, не оглядываясь назад. Их ближайшей целью была Прохоровка. Дело в том, что местность в этом районе весьма неблагоприятна для движения танковых колонн: леса, изрезанные оврагами, небольшая, но каверзная речушка с труднодоступными берегами… И только в одном месте — у Прохоровки открывается широкий простор между железной дорогой и рекой Псел: здесь расстилаются поля с небольшими отлогими балками и рощицами, где удобно прятать боевую технику. Сюда-то и устремились гитлеровские танковые части.

И вот, к их величайшему удивлению и растерянности, место оказалось занятым. И кем? Противником, о существовании которого на этом участке они и не подозревали, — Ротмистровым! 5-я гвардейская танковая армия была могучей силой: в ее состав входили 18-й и 29-й танковые и 5-й гвардейский механизированный корпуса. Кроме того, Ротмистрову были приданы 2-й общевойсковой и 2-й гвардейский танковый корпуса. Перед ним была поставлена задача — нанести удар в направлении Прохоровка — Яковлево.

В 8 часов утра 12 июля соединения первого эшелона армии Ротмистрова перешли в наступление. В это же время начала наступление и ударная группировка противника. Две мощные танковые армии столкнулись. Это произошло у совхоза «Комсомолец». Наш удар был нанесен столь стремительно, что головная группа танков Ротмистрова прошла сквозь немецкую колонну, словно горячий нож через сливочное масло, выскочила ей в хвост и начала расстреливать ее тылы.

Танки гитлеровцев начали расползаться в стороны, спеша занять позиции для боя. Поле между железной дорогой и рекой превратилось в плацдарм, на котором сотни немецких танков, сопровождавшихся самоходной артиллерией, пытались как-то противостоять ударам советских танкистов. Это была ударная группировка 2-го эсэсовского танкового корпуса. За рычагами боевых машин сидели заклятые враги Советского Союза, и дрались они с отчаянием смертников. Борьба была беспощадная. С обеих сторон в бою участвовало до 1200 танков.

Танки часто сходились на короткую дистанцию и вертелись, норовя поразить друг друга в борт либо с тыла. То там, то здесь они шли на таран. Многотонные стальные машины сталкивались со страшным грохотом. Слетали с танков тяжелые башни, рвались и распластывались в жидкой грязи гусеницы. К небу вздымались десятки густых столбов дыма — наши танкисты зажгли свыше ста немецких танков и самоходных орудий. А над полем боя шли ожесточенные воздушные бои — сражалась авиация.

Только наступление ночи вынудило танкистов на время прекратить бой. Немецкие инженеры торопились вытащить в тыл под прикрытием темноты подбитые танки. Начиналась перегруппировка частей. Подходили резервы. Наше командование в свою очередь спешило как можно быстрее вывести с поля боя поврежденные машины и пополнить подразделения, потерпевшие в бою урон.