— А вот этого не надо! — Она опередила его и направила на него пистолет-пулемет. Мощное оружие. — Учти, я стрелять умею…

Пелена мистификации вокруг нее спала. Она уже не казалась ни ведьмой, ни привидением. Обычная преступница среди обыкновенного кладбища. И сила ее только в том, что она опережает его на один шаг.

— И не только стрелять, — опуская руку, презрительно посмотрел на нее Степан.

— И в постели я хороша…

Про постель Степан как раз сейчас вовсе и не думал.

— Только зря ты в мою постель залез. Герман не может тебе этого простить…

— А где он, твой Герман?

— Да вот он, позади тебя…

Степан начал медленно разворачиваться. И тут мир взорвался перед его глазами.

Что-то тяжелое с силой опустилось на голову и выбило из него сознание.

Ну вот, наконец они на месте. Долго добирались. Хорошо, на постах ГАИ никто не останавливал, и без того много времени потеряли. Люба очень надеялась, что обратный путь будет гораздо короче.

— Смотрите, машина дяди Степана! — засуетилась глазастая Катя.

Чуть из окна не вывалилась, так рукой махала. У кладбищенских ворот сиротливо стояла «восьмерка».

— Точно, она, — подтвердила Люба.

Формально она принадлежала ей, но на ней ездил Степан — все никак не мог купить себе машину взамен взорванной «Волги». Да, наверное, и не купит. Любе уже не нужна эта машина, пусть остается за ним.

— А где он сам? — спросил Виталик. — И вообще, чего он здесь делает?

— Значит, есть что здесь делать…

— Тут что-то не так… — Он был встревожен.

Машины остановились рядом с «восьмеркой». Из одной вышли Виталий, Люба и Катя. Из второй три крепыша, вооруженных пистолетами.

— Так, ты, Люба, и ты, Катя, остаетесь здесь, — распорядился Виталик. — А мы пойдем к могиле…

Еще никогда Люба не видела его таким сосредоточенным, как сейчас. Будто внутри него разжалась боевая пружина — казалось, он готов сразиться сразу со всеми армиями мира.

Телохранители защелкали пистолетами. И пошли за Виталием. А тот, в отличие от них, оружие не доставал. И постепенно переместился за их спины. Как будто мысли ее прочитал. Люба очень не хотела, чтобы он шел впереди.

Они с Катей остались возле машин совсем одни.

— Тетя Люба, а мы когда за дядей Виталиком пойдем? — спросила девочка.

Любе стало страшно, сердце сжала ледяная рука. И она прижала к себе Катю, судорожно погладила ее по голове. Как будто это могло отвести беду от Виталия.

— Сейчас пойдем… — От волнения закладывало грудь.

— Когда дядя Виталик позовет?

— Да…

И в это время кладбищенскую тишину сотряс взрыв. В то же мгновение прогрохотал еще один, гораздо более мощный. Послышались частые хлопки выстрелов. А потом все стихло.

— Нет!!!

Страшная догадка сорвала ее с места и понесла вперед. Не разбирая дороги она неслась туда, откуда донесся взрыв. Катя бежала за ней.

Люба не знала, где нужная им могила. Но до нее дошло — могила была на месте дымящейся воронки, вокруг которой лежали истерзанные тела телохранителей. И Виталик лежал. Он был дальше всех от воронки. Но тоже, похоже, был мертв. Из раны на голове сочилась темная кровь.

— Не-ет!!! — взвыла Люба, опускаясь перед ним на колени.

— Да! — послышалось за спиной.

Люба подняла голову и увидела Аллу. Она стояла впереди, у разрушенной могилы. И с ненавистью смотрела на нее.

— Вот ты, сука, и попалась! — зло процедила она сквозь зубы.

В руке у нее был пистолет. И, казалось, вот-вот она выстрелит.

Рядом с ней стоял какой-то мужчина в военной форме. Люба никогда не видела его. Только на фотографии. Это был тот страшный киллер, который уже столько раз пытался убить ее.

Киллер взглянул на нее.

— Давай ее к братцу… — обратился он к Алле. И зло посмотрел на Катю. — И эту сучку туда же — Будет знать, коза, как большим дядям мешать… Эй, а это что?

Он подошел к Кате, вытащил из ее кобуры игрушечный пистолет, покрутил его в руках.

— Дерьмо собачье! — скривился он и бросил игрушку на землю.

Люба умирала со страху. Катя заплакала, прижалась к ней.

— Пошли! — хищно прищурилась Алла. Люба даже не пошевелилась.

— Ты что, не слышишь, тварь?

Алла подошла к ней, омерзительно усмехнулась и вдруг резко ударила ее в живот.

Люба чуть не умерла от боли. Она согнулась в три погибели и прижалась к земле. И тут же чья-то сильная рука схватила ее за волосы и потянула вверх. Она поднялась и пошла в поводу у киллера — это он тащил ее за волосы.