Если так, то Шлыков не должен был заметить это. Но он заметил. И рассмеялся.

— Ну, не ожидал я от тебя, Виталик, такой пакости!

— Чему радуешься, придурок? — Болотов не понимал причину веселья.

— Эту игрушку, — кивнул Шлыков на его пистолет, — я у этой сучки забрал… Он показал на Катю.

— Да? Это интересно… — усмехнулся Виталий. Он целился в Шлыкова, но тому не было страшно.

— Брось «пушку», Виталик. Видишь, я же бросил… Давай наше детство вспомним, на кулаках сойдемся… Ты же всегда меня побеждал. Сейчас моя очередь…

— Ты видишь, я еле на ногах стою. С твоей, гад, помощью… А потом, я не люблю американские боевики…

— Ну тогда посмотри наш, российский…

Шлыков омерзительно улыбнулся и нагнулся за своим пистолетом.

— Я знаю, Гера, что ты всегда был полным идиотом, — сказал Виталий. — И даже понимаю, почему ты принял мой пистолет за игрушку.

— А разве это не так?

Шлыков взял свой пистолет в руку.

— Не так!

Виталий нажал на спусковой крючок.

Грохнул выстрел — пуля попала Шлыкову в грудь.

Тот захрипел и непонимающим взглядом уставился на Болотова. Он все еще не мог поверить, что пистолет у него был настоящий.

— Хватит, не стреляй! — крикнул Виталию Степан. Но было уже поздно. Вторая пуля угодила Шлыкову в голову.

— Ну вот, и кончен бал, — прошептал Болотов и опустился на землю одновременно со своим извечным врагом.

Люба рванулась к нему.

— Стой! — остановил ее Степан. — Развяжи меня…

— Да, да…

И она принялась лихорадочно распутывать узлы. Только ничего не получалось. Покойный Шлыков связал его достаточно крепко.

— Нож возьми, у меня в кармане, — сказал Степан.

Через несколько секунд он получил полную свободу. Забрал у покойника пистолет и с ним побежал по следам Аллы. Где-то неподалеку работала машина. Он пошел на звук и увидел армейский «уазик».

За рулем сидела Алла.

Только врасплох застать ее не удалось. Она вовремя почувствовала опасность. И среагировала мгновенно.

Степан выстрелил первым. Но промазал. И тут же длинная очередь из пистолета-пулемета заставила его залечь. Когда он высунулся из-за укрытия, Алла уже сорвала машину с места.

Он выстрелил снова, снова. Попал в колесо Но, увы, в пятое, в запасное. Четыре основных остались не тронутыми. И машина продолжала уходить от него.

Он прицелился снова. И на этот раз обязательно бы попал в цель. Но Алла опередила его. Она высунулась из машины, быстро направила в его сторону свой пистолет-пулемет и выдала длинную очередь. А стреляла она метко. Степан едва успел увернуться от пуль.

А машина уже набрала ход. И остановить ее Степан не смог.

— Забудем о ней. Без Шлыкова она никто, — сказал Николай Марков.

Алла ушла от преследования. Никто не смог ее задержать. Почти месяц прошел, а от нее ни слуху ни духу. Бесследно исчезла.

— Да хотелось бы забыть… — кивнул Степан.

Он не хотел думать о ней. Особенно здесь, в парилке, обшитой свежим деревом.

Наконец-то они смогли с Николаем оторваться от дел и на целых два дня закрыться в роскошном особняке на берегу Глубокого озера. Один знакомый бизнесмен был только рад угодить ему.

Сухой пар, березовые веники, расслабуха. А в комнате отдыха их ждет холодное пиво и гора раков. И еще девочки скоро будут. Николай этого очень хотел. И не только для массажа.

Грех это, конечно. Но он свои грехи честным служением закону искупит. И Степан тоже.

Или они уже получили индульгенцию на несколько грехов вперед?

— Как там наш Виталий Георгиевич? — спросил Николай.

— Ничего, жив-здоров. Еще пока в больнице. Но дела на поправку идут…

— Ну и слава богу… Да, у тебя, говорят, дочь появилась?

— Говорят…

Он еще не удочерил Катю. Но уже нашел ее мать и серьезно поговорил с ней. Или эта алкоголичка и шлюха добровольно отказывается от своих материнских прав, или получает срок за торговлю детьми. Эта тварь предпочла первое.

— Слышал, у твоей сестры большие проблемы…

— Лучше бы ты об этом не говорил, — тоскливо вздохнул Степан.

Настроение испортилось.

Степан хотел забыть Аллу. Но не получалось. По одной причине. Эта мразь отняла у Любы ребенка. Там, на кладбище, так ударила ее в живот, что у нее случился выкидыш.