Она села в кресло за один из столиков. Я уселся напротив. За другим столиком, неподалеку от нашего, ужинали трое матросов. Когда я вошел, они окинули меня взглядом, ни на минуту не переставая болтать между собой. В одном из них я узнал того низкорослого брюнета, что заговорил со мной на палубе. Теперь он снова улыбнулся мне, незаметно, как-то даже украдкой. Она взяла две тарелки, сходила к плите, потом вернулась и снова села напротив. Ее явно ничуть не волновали взгляды, что бросали на меня матросы. Проходя мимо них, она только поинтересовалась:

— Все в порядке?

— Все в норме, — ответил брюнет.

На тарелке лежали две жареные рыбины, изо рта у каждой торчало по пучку фенхеля. Они тоже взирали на меня с удивлением.

— Ты любишь рыбу? — спросила она. — Если нет, там есть что-то еще.

Я любил рыбу. Вилкой я решительно обезглавил обеих рыбин и сдвинул головы на край тарелки. Потом положил вилку на стол. Она внимательно наблюдала за мной. Я чувствовал на себе взгляды матросов, и это немного меня стесняло. Не то чтобы они глядели на меня как-то недоброжелательно, вовсе нет, скорей наоборот, просто я не привык, чтобы на меня глазели с таким любопытством, и это отбивало у меня аппетит. Думаю, она нарочно делала вид, будто ничего не замечает. Когда я отложил вилку, она с минуту выждала, потом заметила:

— Тебе не нравится, да?

— Куда мы плывем? — поинтересовался тогда я. Она ласково улыбнулась и повернулась к троим матросам. Они тоже улыбнулись ей в ответ, по-прежнему без малейшего недоброжелательства, скорее даже приветливо.

— В Сет, — сказала им она. — Пока в Сет, а там видно будет.

— Мы так и поняли, — заметил один из них.

— Тебе не нравится эта рыба, — проговорила она, — давай я принесу что-нибудь другое.

Я любил рыбу больше всех прочих блюд, но не стал возражать ей. Она вернулась с тарелкой, на которой дымилось что-то не совсем понятное.

— А почему именно в Сет?

Она не ответила. И матросы тоже не ответили мне за нее. Я встал и, последовав примеру одного из матросов, подошел к бару и налил себе стакан вина. Выпил. Потом снова задал тот же самый вопрос.

— Так почему же именно в Сет? — спросил я, обращаясь ко всем, кто был в баре.

Матросы продолжали хранить молчание. Видно, они считали, это не их дело, пусть сама и отвечает.

— А почему бы и не туда? — обернувшись к матросам, заметила она.

Но они не поддержали ее, вовсе нет, ответ явно пришелся им не по вкусу. Я все ждал. Тогда она повернулась ко мне и тихо, едва слышно прошептала:

— Позавчера я получила телеграмму из Сета. Едва она произнесла эти слова, матросы тотчас же дружно поднялись и вышли вон. Мы остались вдвоем. Но очень ненадолго. Вскоре появился другой матрос, убрать со столов и вымыть посуду. Работая, он тоже время от времени с любопытством поглядывал в мою сторону. Ел я без особого аппетита. Она не сводила с меня глаз, как и тогда, два дня назад, в траттории.

— Ты не голоден? — проговорила она.

— Пожалуй, что нет, — ответил я, — сегодня у меня что-то, и правда, нет аппетита.

— Может, мы просто устали? Обычно я все время хочу есть, а вот сегодня тоже нет.

— Конечно, мы просто устали, ясно, все дело только в этом.

— Если это все из-за Сета, — заметила она, — то ты неправ, не стоит из-за этого морить себя голодом.

— И когда же ты ее получила, эту самую телеграмму?

— Незадолго до того, как пойти на танцы.

— После обеда?

— Да, после обеда, через час после того, как ты поднялся к себе в комнату. — Улыбнулась, избегая моего взгляда. — Вот уже два месяца, как я не получала никаких вестей, и тут вдруг будто нарочно.

— И от кого же эта телеграмма?

— От одного матроса, он грек. Его зовут Эпаминондас. У него очень богатое воображение. За два года он посылает мне уже третью телеграмму. Но не могу же я вот так просто оставить ее без внимания, иначе он обидится.

Аппетит у меня пропал окончательно. Она лицемерно добавила:

— Вот увидишь, этот Эпаминондас, он просто неподражаем, второго такого не найти. — И ласково добавила: — Ну, прошу тебя, поешь хоть немножко.

Я сделал попытку поесть.

— Ты что, всегда ищешь только в портовых городах? — сделав над собой некоторое усилие, поинтересовался я.

— Просто в портах куда больше шансов. Не в Сахаре же. И не в маленьких портах, а в крупных. Знаешь, таких, что расположены в устьях рек.

— Давай-давай, — попросил я, — говори дальше.

— К ним обычно приписано много кораблей. Через них идет все богатство материков, и это самый надежный приют всех, кто вынужден скрываться и ищет убежища.

Потом с улыбкой добавила: