Наташка окончательно ошалела. Плохо соображая, а посему не прячась, пригубила стопку и вылила ее содержимое в горшок с фикусом – целое дерево. Опомнившись, виновато посмотрела на недоумевающую Татьяну и пояснила:

– Пусть тоже помянет.

– А может, Игорь Родионович каким-то образом остался жив? – поинтересовался Михаил, с отвращением допивая остатки своей холодной бурды. Честное слово, мне показалось, что он очень пьян. Надо же, как его с кофе повело!

– Так! Тебе больше не наливаем, – снисходительно потрепала его по плечу Татьяна, поднявшаяся с места проверить на трезвость свой цветок. – Как можно остаться в живых при таком пожаре? Косточки, и те не сохранились. Не знаю, чего там милиция насобирала? Какой-то пакетик вроде в морг отправили. Или еще куда. На машине «Скорой помощи». Заодно попутно и бабку Нюру прихватили. Повезло ей с оказией.

– В морг? – ужаснулась я. – Ну и смертность у вас. Неужели так расстроилась из-за пожара? Прямо до смерти.

– Да ты че! Она еще нас всех переживет. Три дня бабка маялась, а все боялась в поликлинику ехать. Конечно, на автобусе растрясет – хуже станет. Выяснилось, что у нее давление выше некуда. А она с ним еще картошку копала… Наталья, ты ж смотри! На том месте, где ты мой «коньяк» пролила, росток показался!

Я хотела полюбоваться чудом, но не смогла встать. Разморило. Михаила, похоже, оно тоже не интересовало. Интересовало другое.

– Танечка, а к Игорю Родионовичу вчера или сегодня никто не приезжал? – спросил он.

– Не знаю. Вчера, правда, видела, что страховщица на велосипеде приезжала, страховку на дом переоформлять… Вот те раз! Значит, теперь эта его стерва еще и деньги за дом получит! Ну где, спрашивается, справедливость?

Я поддакнула и посетовала на то, что Николаю Петровичу ничего не достанется.

Татьяна даже вскинулась от возмущения, я невольно спряталась за Наташку:

– Это какому еще Николаю Петровичу? У Каретникова вроде и родных-то не имелось. Хотя они, в основном, только после смерти благодетеля и объявляются. Постойте-ка… Какого-то брата или племянника он, кажется, поминал. Только своего ли, нет ли… Не помню.

– Честно говоря, мы не знаем, кем ему приходился Николай Петрович… – Наташка продолжала любоваться ростком, – …родственником или просто приятелем, но он мне все уши про него прожужжал. Да я и сама дважды его видела. Плотный такой мужичок, среднего роста, с лысинкой. Я тебе сейчас фотографию покажу. Игорь на память фотографировал.

Наташка выскочила в прихожую и быстро вернулась со своей цифровой фотокамерой и сумкой.

– На, полюбуйся. Может, видела его здесь? Видишь, какое лицо у него благородное? Совершенно не похож на свои ископаемые кости. По профессии палеонтолог, если тебе это слово что-нибудь говорит.

– Протезист, что ли? Ну, техник-стоматолог, – видя наши вытянувшиеся физиономии, снисходительно пояснила Татьяна. – Вот у кого денег куры не клюют! И точно – родственник Родионыча. По описанию и фотке словно родной брат, а по фамилии, имени, отчеству – двоюродный. У Каретникова тоже лысина. – Она оторвалась от снимка и напряглась, пытаясь разглядеть что-то в окне. – О, гляньте-ка!

Татьяна вскочила, подлетела к окну и уставилась в него, загородив собой весь обзор. Мне пришла в голову безумная мысль, что она увидела на улице живых двоюродных братьев. Ахнуть я не успела – безумная мысль мигом растаяла. Танечка хохотнула:

– Опять дед Василий по улице с топором носится!

– За кем? – Наташкин голос прозвучал глухо и испуганно. – За кем носится-то? – Подруга лихорадочно запихнула камеру в сумку.

– Да ни за кем. Тучи разгоняет. У него в плохую погоду с головой неладно делается. А и правда – немного побегает, дождь проходит. Летом его бабка Варвара чуть самого не прибила. Сами знаете, какое оно в этом году было жаркое – огород поливать замучились. А только дождик соберется, так наш Чингачгук топор в руки и пошел им махать над головой. Тучи мимо и проносит. Слышите, орет?

С улицы и в самом деле слышалась матерная брань. Наталья разволновалась:

– Тяпнет топором по машине. Если у него не все дома, вполне может наш транспорт с тучей перепутать. Цвет-то почти одинаковый.

Татьяна озадаченно посмотрела на Наталью:

– Слушай, а как ты узнала о пожаре? Неужели ж тебе Лизка позвонила?

– Сон плохой приснился.

– Во! Это тебе знамение было. Ты не волнуйся, я никому не скажу, что ты приезжала. Не зря же Родионыч боялся, что о тебе Лизка узнает. Слишком уж он тебя своим вниманием да деньгами баловал. Лизка еще хуже деда Василия. Да ты и сама, наверное, от Родионыча знаешь.

Наташкина физиономия странно вытянулась.

– Н-ну да… В общих чертах.

– Ты на похороны не ходи. Не надо, чтобы тебя Лизка видела. Да и сейчас тебе, пожалуй, лучше уехать. Вдруг ее нелегкая принесет? В лучшие времена не ездила, а тут… Кто ее знает…

Собрались мы очень быстро, чем порадовали хозяйку. Похоже, мысль о том, что визит вдовы на место гибели мужа может состояться, не давала ей покоя.

– Ты-то, Танюша, что так волнуешься? – натягивая на сухие носки мокрые ботинки и кряхтя от натуги, поинтересовался детектив.