Но мать ему не помощник. А бабушка дышит на ладан. Ее жалкой пенсии едва хватало на них двоих. Поэтому нужно было устраиваться на работу.

Он сунулся в колхоз. Но там облом. Никто не решился доверить волку коров. А за копейки горбатиться на колхозных плантациях он не хотел. И без того горбатый.

Куда бы он ни обращался, везде получал отказ. Кому нужен инвалид и бывший зэк, никому... Хорошо, если его просто отваживали. А то попадались козлы, которые грубили ему, оскорбляли. Роберт едва сдерживался, чтобы не призвать этих скотов к ответу...

Только в одном месте ему не показали от ворот поворот. И то, какое это было место. Морг при городской больнице. Если по-научному, патоморфологическое отделение. Зарплата мизерная. Но устроиться сюда непросто. Должность-то, оказывается, блатная. И если бы не главный санитар дядя Вася, Роберта погнали бы отсюда поганой метлой.

А дядя Вася – человек. Сам, было дело, мотал срок. Восемь лет за кражу колхозной собственности. Судимость Роберта его не смущала. А то, что калека, – так это только предлог, чтобы взять его к себе. Пожалел его человек, пригрел. И большое ему за это человеческое спасибо...

Первое время Роберт вкалывал в качестве шныря. Перетаскивал трупы, мыл инструменты. Ну и, конечно же, надраивал до блеска полы. Потом дядя Вася допустил его к святая святых – к секционному столу. Показал, как делается вскрытие по Шору.

– Ты, главное, язык закуси, – посоветовал он. – А то по первому разу можно обед обратно вывернуть...

Он аккуратно разложил хирургические инструменты возле трупа. Взял скальпель, чиркнул по животу.

– Ты как, нормально? – спросил дядя Вася.

– Нормально, – кивнул Роберт.

Что-то трепыхнулось у него в желудке. Но обеденная каша наружу не попросилась. Не таким уж и страшным оказался этот момент.

Дядя Вася деловито доставал из трупа печень, сердце, легкие, желудок. И так же деловито объяснял:

– Главное, не порезаться. А то и желтуху можно подцепить, или еще какую дрянь... Или сифилис. Был у меня один придурок. Бабу мертвую изнасиловал. Извращенец херов... Я его лично за жабры взял и на помойку... А может, и не надо было его выгонять. Все-таки семь лет проработал. А работа у нас такая. К смерти привыкаешь аж бегом. И жмурики как родные. И даже как живые, хы-хы. А баба та бесхозная была. Может, ей даже хорошо было... Но ты смотри у меня, чтобы никаких херомундий...

– Гонишь? – сухо спросил Роберт.

– Не, просто предупреждаю... Так, давай потроха собирай. А я заключение буду писать...

Скоро и сам Роберт привык к смерти. Иногда даже стал ловить себя на мысли, что думает о трупах как о живых.

Однажды к ним привезли мертвую девушку. Спящая красавица. Только без одежды... Просто невозможно было отвести взгляд от ее прекрасного, словно выточенного из мрамора, лица. Рука сама тянулась к ее холодной груди... Но Роберт не позволил себе прикоснуться к этой мертвой красоте.

Во-первых, он не некрофил. А во-вторых, к смерти нужно относиться с уважением. Ибо смерть умеет наказывать...

Шли годы. Роберт не просто привык к своей работе. Он прикипел к ней душой и телом. И карманом...

Вообще он был равнодушен к деньгам. Но если они сами идут в руки, незачем гнать их от себя.

Наставник дядя Вася ушел на пенсию. И Роберт теперь был вместо него. Все финансовые потоки замыкались на него. А они были. Люди просили особо позаботиться о своих умерших родственниках и сами клали в карман санитара хрустящие купюры. А обмыть тело, подготовить его к погребению – все тот же «левак».

Приходилось делиться с врачами-патоморфологами. Но Роберт нежадный. Ему много не надо... И все же за несколько лет у него дома скопилась приличная сумма...

В один прекрасный момент Роберт решил, что хватит ходить пешком. И отправился в соседний город за машиной.

Он был совсем не прочь купить «Жигули». Но для этого нужно было лет пять, а то и все десять простоять в очереди. Гораздо легче было купить «Москвич». И здесь была своя очередь, правда, далеко не такая большая. Как инвалид, Роберт пользовался льготами. В общем, он получил долгожданный вызов на получение машины.

Он взял «четыреста двенадцатый» «Москвич». Новенький, с головокружительным запахом в салоне. И ерунда это, что «Москвич» – это кляча. Бегает резво, легко.

Но далеко Роберт не уехал. Крепкие парни в куртках из варенки взяли его на бензоколонке.

Роберт был наслышан о дорожных бандитах. Но никак не думал, что они позарятся на «Москвич». И все равно положил рядом с сиденьем монтировку. С ней и вышел навстречу опасности.

– О! Е-мое! С железякой! – услышал он за спиной голос.