– Держитесь, – ободрили меня. – К вам уже направлена помощь.

Мы знали, откуда идет эта помощь. С ближайшей базы, откуда же еще. Оставалась примерно минута. Вопрос был только в том, одну ли боевую платформу выслали земляне. Я честно продолжал уклоняться от попаданий, а сам убеждал себя в том, во что хотелось верить: ну, конечно же, одну! Зачем две? Одна платформа легко справится с десятком наших катеров, не то что с одним. И еще я прикидывал, успею ли долететь до нужной мне фермы, и надеялся, что не перепутаю ее ни с какой другой. Радиомаяком по понятным причинам мы воспользоваться не могли…

Когда вдали показались строения фермы, я перестал уклоняться и сразу вырвался вперед. Мой катер был легче и быстроходнее. Коротко взвизгнув, чиркнула пуля по борту, рядом пронеслись трассеры, и я был вынужден снова начать танцы воздухе. Чертов Рамон! Стреляет он классно, что есть, то есть, а только зачем же продолжать играть роль, когда занавес уже закрывается? Я во что бы то ни стало должен был сесть возле строений, а Рамон мешал мне. Может быть, он видел то, чего пока не видел я, – приближающуюся боевую платформу, – и рассчитал время по секундам? В оперативных-то делах мне с ним не тягаться…

Странное дело: я сначала увидел, обернувшись, как катер Рамона перестал меня преследовать и, заложив отчаянный вираж, пустился наутек, и только потом заметил боевую платформу. Вопреки всякой аэродинамике она поглощала пространство с невиданной скоростью. Я резко пошел вниз, врубил реверс и сел так грубо, как это только было возможно, чтобы остаться живым. Снес изгородь, пропахал огородные грядки. В глазах потемнело, ремни больно впились в кожу, но предаваться мыслям о самочувствии было некогда. Пока все шло по плану, и мне совсем не хотелось напортачить. Я должен был сыграть так, чтобы мне поверили. К счастью, особенно сложной игры не требовалось. Я откинул купол, выскочил, топча какую-то ботву, и что было сил замахал руками: ко мне, сюда, скорее, вот он я! В тот момент я спасал Рамона, удиравшего от платформы на форсаже. Платформа выплюнула в его направлении две молнии, но было ли попадание – этого я не успел понять. Помню еще, как платформа снижалась. Затем я почувствовал полное одеревенение и успел удивиться новым ощущениям: рассудок и сознание при полном отсутствии тела!

Потом погасло и сознание.

Что любопытно: ожив, я сразу понял, где нахожусь, и первой моей мыслью было: все в порядке, операция развивается по плану. Немного погодя в душу закралось подозрение: а кто, собственно, везет меня? И куда? С чего я взял, что отборным головорезам Рамона, прошедшим огонь и воду, удалось захватить платформу, да еще с пилотом? Ничуть не менее вероятно другое: мои соратники перебиты, а я взят в плен. Естественно, обездвиженным, чтобы не рыпался. Земляне с этого и начали на всякий случай, еще не зная наверняка, что я – всего лишь приманка.

В результате я пропустил самое интересное. А еще интереснее было, с кем я лечу и кого скоро увижу: Рамона и ребят – или земного десантника в тяжелом шлеме и мимикрирующих доспехах?

Я попытался шевельнуться – раз, другой, а затем, поднатужившись, и третий. Бесполезно. Деревянное тело. Мысли, правда, не совсем деревянные, рассудок вроде в порядке, но такое ли уж это благо в сложившейся ситуации? Как говорил Фигаро, если вас лишают необходимого, станете ли вы благодарить за роскошь?

Я попытался перевести взгляд с потолка моих временных апартаментов на стену. С тем же успехом я мог бы пытаться двигать гири мышцами, ответственными за поднятие век. Не та у механизма мощность. Нулевая. Разладился механизм.

По-видимому, мне оставалось только покориться неизбежному, а это занятие всегда было сильно не по мне. И этот речевой оборот тоже. В старых книгах иной раз пишут еще хуже: «покориться Неизбежному». Кто такой этот Неизбежный, чтобы ему покоряться? Чушь, словесная чехарда и рудименты рабства в сознании.

Потом до меня дошло элементарное: раз я в сознании, значит, рано или поздно оживу. Возможно, уже через полчаса-час. Вспомнилось, что летаргатор был разработан и изначально применялся для анестезии. Дело только в дозе резонансного излучения. Ура! Мыслю – значит, существую. В данном случае это значит еще больше: буду существовать полноценно. Оживут нейроны, станут послушными мышцы… Скверно только, если выяснится, что меня подобрали земляне, а не наши. Без летающей платформы нам очень трудно будет вовремя получить «темпо»…

На переборку упало смазанное подобие тени – кто-то зашел ко мне в отсек, оставаясь для меня невидимым. Мягкие шаги, слабый шорох одежды… Их мог произвести кто угодно, по этим признакам я был бессилен опознать вошедшего. Зато когда в мой нос ударил знакомый табачный перегар, я возликовал: наша взяла!

– Очухался? – послышался грубый голос, и надо мной нависло коричневое лицо Рамона. – Моргнуть хоть можешь?

Я не мог. Рамон недовольно покряхтел. Быть может, он решил, что я симулянт? Ну, если так, то очухаюсь – поговорим!

– Ладно, слушать хоть можешь? – спросил Рамон. Я мог, но не знал, как сообщить ему об этом. – Короче, мы летим к Трем Сестрам. Оба катера у нас на борту. До первого хребта нам еще минут десять-двенадцать. Там мы бросаем платформу, все равно земляне скоро поймут, что к чему, и грохнут ее, и пересаживаемся на катера. Пойдем ущельями. Если не угробимся, то уже через час ты увидишь своего дядю Варлама…

Он ушел, а я остался в том же дурацком положении, в каком очнулся. Мне хотелось расспросить Рамона о многом. О том, кто ведет платформу, например. О потерях. И как вообще прошла первая фаза операции «Темпо»? Результат мне известен, а каковы подробности?