– Сколько жмуров? – довольный, спросил он.

– Каких на хрен жмуров? Я же говорю, замочили спецназовцев. Водой замочили. Из брандспойтов по ним ударили. Мокрые, как курицы, обратно вернулись.

– Замочили? Водой? – скривился Вагонетка. – Так чо, ни одного жмура?

– Ни единого. А разве это плохо?

– Да пошел ты!..

Вагонетка с силой запустил «соткой» в стену.

Ступакин Владимир Ильич начал свою карьеру еще в советские времена. До второго секретаря горкома партии дошел. А потом смена власти и несколько лет забвения. Он очень переживал свою отставку. Ведь ему и сорока не было, энергия ключом била, хотелось творить, созидать.

В конце девяносто шестого группа избирателей попросила его выставить свою кандидатуру на пост мэра Задворска. Он с радостью согласился. Народ оказал ему такое доверие. Только иллюзии про народ развеялись очень скоро. Он понял, что вперед его продвигают темные силы. А именно городская мафия в лице некоего Графа. Из этических соображений он даже хотел отказаться. Но соблазн был слишком велик. И он согласился.

В самом начале девяносто седьмого года Владимир Ильич стал мэром Задворска. Во втором туре выборов он обошел своего конкурента, бывшего мэра. Ступакин понимал, что тот чем-то не устраивал всесильную мафию, поэтому и проиграл. А он выиграл. И все благодаря поддержке всемогущего Графа. Ступакин стал его человеком. И готов был исполнить любую его волю, в пределах разумного, конечно. Только он старался как бы этого не замечать.

Граф погиб. Город погрузился в пучину криминального беспредела. Взрывы, стрельба, кровь, трупы. А сегодня еще милиции досталось. Самым наглым образом унизили омоновцев, смели их струями воды. Как каких-то бунтарей.

Ступакин уже получил информацию, кто виновен в этом. Уголовный авторитет по кличке Булат. Он хочет занять место покойного Графа. Есть основания полагать, что он уничтожил некоего Бекаса. И теперь пытается стать криминальным лидером в городе.

Завтра утром Владимир Ильич собирает у себя всех силовиков. Состоится серьезный разговор. Необходимо навалиться на этого Булата. И положить конец его преступным деяниям. Дальше он ударит по другим бандитским формированиям. И навсегда очистит город от криминальной нечисти. И тогда он станет здесь полновластным хозяином. Впрочем, он и без того может таковым считаться. Ведь Графа нет. А все остальные – просто шушера, которую нужно давить, пока не поздно.

Домой Ступакин возвращался в хорошем настроении. Завтра решающий день в его жизни. Он должен быть готов к серьезным испытаниям. Поэтому надо хорошо отдохнуть.

Его семья на даче. В квартире он один. Сейчас в самый раз принять душ, поужинать, выпить граммов сто коньяку и лечь спать. Он всегда чувствует себя полным сил и боевого духа, когда хорошо выспится.

Владимир Ильич еще с советских времен привык демонстрировать свою близость с народом. И сейчас он ездил на скромной черной «Волге» с одним водителем-телохранителем. И квартирка у него небольшая, трехкомнатная. Правда, дом для партноменклатурной элиты.

В квартире Владимир Ильич снял туфли, прошел в ванную, вымыл руки и только потом вошел в комнату. И ахнул. В кресле, заложив ногу на ногу, сидел молодой человек в строгом костюме, при галстуке. Импозантный вид, волевой взгляд и демоническая улыбка на лице.

– Здравствуйте, товарищ Ленин! – не поднимаясь ему навстречу, с иронией поздоровался он.

– Я не Ленин, – пробормотал Ступакин. – Я просто Владимир Ильич.

Ноги его подкосились. И сами подвели его к дивану. Он робко присел на краешек.

– А ведете себя как вождь мирового пролетариата. Какую-то контрреволюцию подавить хотите.

– Не контр, а революцию. Криминальную.

Миролюбивый тон собеседника успокаивал. Ступакин обрел способность нормально соображать. И даже хотел пойти в наступление. По какому, мол, праву? Вы хоть знаете, с кем... Но рядом с ним уже маячила фигура какого-то мордоворота, под пиджаком которого наверняка таился пистолет.

– Криминальная революция в городе давно произошла. И эта революция, кстати, подняла вас на вершину власти.

– Простите, а с кем я имею дело?

– Тот, с кем вы намерены бороться. Булатников Леонтий Геннадьевич.

– Тот самый?

– Ага, тот самый. Короче, не буду тянуть резину, скажу, что у меня есть кое-какие финансовые документы. Из них сразу становится понятно, что ваша избирательная кампания финансировалась из кассы воровского общака. Звучит, а?

– Из воровского общака?! Сразу понятно?.. – Владимиру Ильичу стало плохо.

На его избирательную кампанию угрохали кучу денег. И все они от Графа. Это криминальные деньги. Если народ узнает, его популярность может резко упасть. И на следующих выборах он потерпит крах.

– А еще кое-какие фотографии.

Булатников протянул ему папку из крокодиловой кожи. Ступакин взял ее дрожащими руками. Открыл. И обомлел. Сверху над кипой каких-то бумаг лежали несколько цветных фотографий. Он в сауне, а вокруг него две девки. Это еще до выборов было. И надо же, кто-то заснял его на пленку.

– Это шантаж? – робко спросил он.

– Ни в коем случае. Ведь Граф вас никогда не шантажировал. Вы понимаете, о ком я говорю?..

– Да, конечно. Я ему многим обязан.