– Я же работаю в музыкальном магазине, не забывай.

– Ну да, конечно… И что ты говорила про «Голубую мечту»? Мне интересно…

– «Голубая мечта» – это нонсенс. Ни одна группа не добивалась такой популярности.

– Я знаю, милая!

Костик гордо вскинул голову. Но шея будто не выдержала ее тяжести. Он коснулся груди подбородком. Взгляд заскользил по столу в поисках бутылки.

– Я сомневаюсь, что кто-нибудь сможет повторить успех «Голубой мечты», – продолжала Эмма.

– Никто!.. – кивнул Костик.

И осушил очередную рюмку. Эмма снова лишь пригубила из своего бокала, из вежливости. – А ты сможешь повторить?

– Смогу! – уверенно заявил Костик. – Все очень просто…

– Тогда желаю успехов!..

От него ускользнула изрядная доля вежливого сарказма в ее пожелании. И он принял ее слова за чистую монету.

– Надо за это выпить…

Эмма только покачала головой. Ей явно не нравились его столь частые возлияния. Но Костику уже было все равно.

– Я не знаю, могу ли я тебе советовать, – сказала она. – Но мне кажется, тот способ, который ты избрал, не очень подходящий. Надо раскручивать свой проект по существующим законам шоу-бизнеса…

До Костика не доходил смысл ее слов. Но он согласно кивал.

– Видеоклипы, телевидение, пластинки…

Костик уже ничего не соображал. Но все кивал, кивал. Пока не докивался, пока не ткнулся лицом в свою тарелку…

Его разбудили звуки собственного голоса. Он пел под собственную музыку. И запись концерта лилась через колонки его музыкального центра.

Он лежал на своем диване. В трусах и майке. Но под одеялом. А в кресле сидела Эмма. В его халате. Она слушала его музыку. И как будто не удивилась, когда он открыл глаза.

– Доброе утро! – сказала она.

– А оно доброе? – хмуро спросил он.

Голова раскалывалась, нутро горело. Самое время немного подлечиться…

– Конечно, доброе!..

Комнату заливали солнечные лучи. Но Костику казалось, что это светит не солнце, а улыбка Эммы. Девушка-солнце. Мисс очарование. Леди совершенство…

А он кто?.. Самая обыкновенная свинья. Надо ж было вчера так нажраться…

– Я вчера не очень хорошо себя вел, – сказал он.

– Увы, это так…

Она не собиралась скрывать сей недостойный факт из его биографии.

– Я ничего не помню…

Ему было очень стыдно. Он даже покраснел. Давненько с ним такого не случалось.

– Зато я все хорошо помню… Ты извини, но я воспользовалась твоим бумажником. Нужно было счет оплатить, а потом я охраннику из ресторана заплатила, чтобы он нас домой на твоей машине доставил…

– Ты умница.

– Не бросать же человека в беде.

– Ты ночевала у меня?

– Да… Позвонила родителям, предупредила их. Папа, правда, ругался, но ничего, переживу…

– Он у тебя строгий?

– Очень.

– Ты его боишься?

Костику хотелось услышать положительный ответ. Он хотел, чтобы Эмма боялась своего строгого отца. Потому что не боятся справедливого родительского гнева только оторвы, лярвы. У него было свое мнение на этот счет.

– Не то чтобы боюсь. Но очень уважаю. Поэтому всегда и во всем слушаюсь. И не даю повода для волнения…. Эта ночь исключение…

Ответ Костику понравился.

– А спала ты где?

А вдруг она спала в одной с ним постели? Костику стало жарко от этой мысли.

Но Эмма нахмурила брови.

– Даже не мечтай Я с малознакомыми мужчинами в постель не ложусь…

– А с хорошо знакомыми? – сорвалось с его языка.

– С хорошо знакомыми тем более… И вообще, мне этот разговор не нравится…

И Костику не нравился. Но нравились ответы Эммы.

– Между прочим, – сказала она, – ты передо мной в огромном долгу. Я прибралась в твоей квартире… Надо сказать, это было нелегкое дело…

Костик по достоинству оценил ее старания. Квартира блистала чистотой. А на кухне его ждал горячий завтрак.

– Я так поняла, ты живешь один, – сказала она. – По крайней мере женской руки в этом доме не чувствуется…

– Не чувствуется, – кивнул Костик. – Нет у меня ни жены, ни любовницы…

Он вдруг прижал руки к груди, припал на одно колено, склонил перед ней голову.

– Эмма, дорогая, давай будем дружить!..

– Я согласна, – сказала она.

И согрела Костика своей улыбкой.

– Это дело нужно отметить…

Он подошел к холодильнику. Открыл его. Достал бутылку водки. И тут же лишился ее.